Он был целым; он чувствовал всё — от макушки гудящей головы до кончика пальца на правой ноге: палец дергало. Должно быть, вывихнул, когда падал…
— Спасибо. — Он попытался оттолкнуться руками и встать. — Еще…
— Хватит с тебя, — сказала Андреа. — У нас почти не осталось бальзама. Мне пришлось истратить почти все на дыру у тебя в спине. Больше тебе просто нельзя: организм не выдержит. Так что просто полежи. А я пойду взгляду на бедолагу, упавшего с лошади.
— Не трать время, — прохрипел Ахира. — Он, должно быть, сломал себе шею, когда падал. Он мертв.
Черт!
«Но, — прозвучал в голове у Карла голос Эллегона, — он умер свободным. Этим ты успел одарить его».
Прекрасно. В горле и глазах Карла кипели слезы. Он все сделал не так! Ну что стоило послушаться Энди-Энди: помедли он пару секунд, и она набросила бы на него чары невидимости; беглый раб не испугался бы и не повернул; боло пролетели бы мимо. И Карла никогда не подстрелили бы — будь он невидимкой. Все вышло бы куда как просто — надо было только чуток подождать.
А теперь все тщетно.
«Нет. Не тщетно».
«Тебе легко говорить. Трус».
«Послушай меня. Карл. Он был слишком далеко; я почти ничего не смог прочитать из его мыслей, когда он пытался спастись; я даже не знаю его имени. Но одно я услышал — когда он увидел тебя и принял за одного из преследователей. „Нет, — подумал он, — лучше я умру, чем вернусь!“
— …и если 6 я ждал…
«Он все равно умер бы. Может, через десять лет, может, через пятнадцать. А может — и завтра… что значит время? Но он не умер бы свободным. Всегда помни: он умер свободным».
Так ли уж это много?
«Он думал, что — много. Какое право у тебя оспаривать это? — Мысленный голос дракона смягчился. — Тебе пришлось нелегко. Поспи. Лу устроит носилки, и мы отвезем тебя в лагерь».
— Но…
«Спи».
Усталость окутала его и погрузила в прохладную, темную глубину.
Ахира взглянул на съежившегося у его ног светловолосого стрелка, и тихое проклятие сорвалось с его губ.
— И что же нам делать с этим? — вопросил он. Мальчишка не ответил; он безнадежно уставился в землю.
Гном опустил ладони на рукоять двойной секиры. Топор был простейшим и — возможно — самым верным решением. А возможно, и нет. В любом случае время, чтобы не торопясь обсудить, стоит или нет убивать арбалетчика, у них было. С привязанными к корням старого дуба руками далеко не убежишь.
Уолтер наклонился проверить узлы.
— Завязано крепко. Хочешь, я попрошу Эллегона присмотреть за ним?
Эллегон. Еще одна проблема. Если бы этот чертов Карлов дракон вдруг не струсил…
«Две ошибки. Я принадлежу себе — не Карлу Куллинану, и не кому-то еще. Во-вторых — я струсил не „вдруг“, гном. Я трус, Джеймс Майкл Финнеган. И всегда им был — больше трех сотен лет».
«Не называй меня так. Меня зовут Ахира».
«Сейчас — да. А чего ты боишься больше всего?»
«Какое это имеет отношение…»
«Я покажу тебе, если настаиваешь. Но я бы предложил отложить это на потом, Ахира. Сейчас же давай остановимся на том, что есть нечто, пугающее меня так же, как пугает тебя мысль о калеке Джеймсе Майкле Финнегане».
Словотский хмыкнул.
— Я бы поверил ему на слово, дружок. Тебя с нами не было, когда он «показал» Карлу что это такое — быть триста лет прикованным в выгребной яме. Посоветуйся с Карлом, прежде чем разрешать ему что-нибудь тебе «показывать». — Он поднял голову и сказал в воздух: — Эллегон? Окажи мне любезность, отключись. Мне нужно потолковать с гномом с глазу на глаз.
«Толкуйте». — Мысленный голос дракона умолк.
Словотский тряхнул головой.
— Вряд ли он на самом деле убрался из наших голов, — заметил он. — Но так хотя бы можно надеяться, что он ничего не сболтнет Карлу… С Куллинаном у нас проблема.
Ахира глянул через плечо на дальний край луга. Там под кучей одеял спал в сумерках Карл. Чуть поодаль от него сидели, тихо беседуя, Андреа и Лу Рикетти.
— С Куллинаном проблема… — повторил Ахира, когда они с Уолтером отошли в дальний конец поляны, подальше от стрелка. — Экая важность!
Словотский склонил голову к плечу.
— Тебе это важным не кажется?
— Куллинан — наименьшая из моих забот, Уолтер. У нас есть проблемы и поважней. — Ахира кивнул на стрелка. — Например, что нам делать с этим местным Вильгельмом Теллем? Или — сколько еще сможем мы оставаться здесь, пока Сообщество Целящей Длани не вышвырнет нас за дверь?.. — Он повел плечами. — На данный момент самая моя большая проблема — Рикетти. Я велел ему взять мой арбалет. А он? Приволок бутыль бальзама. Не такая уж большая помощь. Если б нам на самом деле пришлось драться — сидеть нам всем глубоко в заднице. — Ахира так хватил кулаком по дереву, что полетели щепки.
— Ты не напрягайся так из-за Рикетти; главное упускаешь. — Словотский положил руку на плечо гному. — Давай, возьми себя в руки. Постарайся разбираться с делами по очереди, как когда писал компьютерные программы — шаг за шагом, по одной проблеме за раз.
Возьмем Рикетти. Ну и что, если он никакой боец? Его винить не за что. Мы все обладаем способностями, полученными при преображении. Я получил это. — Мягким, плавным движением он вытащил из подвеса на бедрах один из четырех метательных ножей, зажал кончик лезвия между большим и указательным пальцами и швырнул его в ближайшее дерево. Нож, чуть подрагивая, впился в ствол в пяти с половиной футах над землей.
Словотский хлопнул себя по бедру.
— И хоть с Карлом мне не равняться, если мы раздобудем для меня меч, я смогу управиться с ним вполне сносно. Не говоря уж о моих воровских талантах. — Он подошел к дереву, вырвал нож, отер его о складку широких штанов и сунул назад в ножны. — Ты получил силу, ночное зрение и мастерство в обращении с арбалетом и топором. Карл чертовски хорош с мечом; у Андреа есть ее заклятия. А у Рикетти нет ничего.
Лу Рикетти когда-то был магом. Он заплатил своей магией Матриарху Сообщества Целящей Длани — за возрождение Ахиры.
А значит, я — неблагодарная свинья потому, что попрекаю его за неучастие в драке. Если бы не я…
Нет. Так не пойдет. Угрызениями совести делу не помочь. Вопрос, как обычно, в том, что теперь делать.
— Можешь что-нибудь предложить — насчет Рикетти?
Пожатие плеч.
— Пусть с этим разбирается Карл. Оставь это ему: он больше понимает в оружии и воинских искусствах, чем мы с тобой оба, вместе взятые. Насколько я знаю, если они возьмутся за дело вдвоем, он сможет превратить Лу в приличного мечника. — Словотский присел на высокий, по пояс, валун. — Об этом можешь какое-то время не думать. Как ты справедливо заметил, у нас есть проблемы и посерьезней. Например, что делать с этим стрелком. Отпусти мы его — напросимся на неприятности. С другой стороны, мысль о том, чтобы хладнокровно перерезать ему горло, меня отнюдь не манит.
— Вот уж что не имеет значения, так это манит она тебя или нет. Если — если, заметь — его придется убить, мне будет плевать, кто что думает. Но покуда он безопасен… Так что там про проблему, которую я упускаю?
— А, ну да… — Словотский кивнул. — Ты давно проводил ревизию наших запасов? До последнего фунта кофе и последней четвертинки «Джонни Уокера» мы еще не добрались — но если не раздобудем какой-нибудь еды, и быстро, то скоро начнем глодать кору.
— Дельно подмечено. Сегодня же составим список и поговорим об этом утром — впятером.
«Вшестером».
— Вшестером. — Гном резко обернулся, раздосадованный вмешательством. — По-моему, мы договорились, что ты дашь нам поговорить вдвоем.
«Прости». — Судя по голосу, дракон отнюдь не чувствовал себя виноватым.
«Скажи, Карла ты достаешь так же, как меня?»
«Больше. Его я больше люблю».
Уолтер закинул голову и расхохотался.
— Говорил же я: он подслушивает. — Вор помрачнел. — Но Карл меня все же тревожит — и сильно. Что нам с ним делать? Его запросто могли сегодня убить, надо же так кинуться в бой — очертя голову… А если ты не обратил внимания, то Матриарх сказала, что не станет больше помогать нам. Любая смерть отныне так же окончательна, как… — Он на хмурился, подбирая сравнение.
— Как временное поднятие цен телефонной компанией? — подсказал Ахира.
— Точно.
— Что до Карла… — Ахира развел руками. — Придется мне, видно, попробовать убедить его быть посдержанней. Он зациклился на этой идее насчет освобождения рабов — а ведь за наши головы и без того назначена награда. Мы не можем позволить ему вот так кидаться рубить всё и вся, едва завидев кого-то там в ошейнике.
Не то чтобы Ахира не понимал Карла. Как Джеймс Майкл Финнеган, он вырос в мире, где рабство считалось недопустимым. Или было по крайне мере прерогативой правительств, а не отдельных личностей.
Но в этом мире рабство от века было законом жизни; за один присест им ничего не изменить, что бы там ни наобещал Матриарху Карл в обмен на жизнь Ахиры.
«Уверяю тебя, Ахира, Карл сдерживаться не станет».
«Да? И почему же?»
«М-м-м… У вас это зовется профессиональной гордостью».
Уолтер Словотский кивнул:
— Дракон уловил суть. — Он потер глаза тыльной стороной ладони и сладко зевнул.
Ахира хлопнул Словотского по руке.
— День был нелегкий. Эллегон, пригляди за Пустошью. Уолтер, моя стража первая. Иди поспи. Часов через… не сколько я тебя разбужу. Думать обо всем будем завтра.
— В Таре? — Ответа Словотский не ждал. Он побрел прочь, насвистывая мотив из «Унесенных ветром».