— Вольные выступили против Бестигвальда, а Логвелл пошел дипломатом к королю. Мир воистину сошел с ума, — покачал головой отец. Она подумала, что как раз сейчас он, должно быть, сидит в любимом кресле, повернувшись к гостю, и покачивает ногой. Стиарид ответил довольно длинной репликой. Не расслышавшая слов девушка прижалась ухом к двери, поправляя сбившуюся на глаз прядь волос.
— Возмещение убытков? — с толикой недоверия переспросил Ринвальд. — Он так легко откажется от мести? Не станет бить, грабить и убивать, в надежде впиться в горло моего старшего сына? Так подразумевается? Что король испугается каких-то бродяг и истерики своего подчиненного? Что пойдет на уступки, кланяясь через сторожа своей восточной границы?
— Сотар не дурак, — и вновь тот же тенор. Вероятно, лорд Стиарид мог бы при должном желании играть в столичном театре на первых ролях. — Он мыслит здраво. И видит ситуацию, как она есть. Но он верит в то, во что хочет. Или в то, к чему подталкивают его обстоятельства — нехватка провизии и маленькая армия. Значит, есть надежда обойтись малой кровью.
— Я его не боюсь, — независимо ответил Ринвальд. — Если хочет, пусть приходит сюда и попробует на зуб мои бастионы. У Каменных Ос найдется, чем удивить велонских голодранцев. Что? Что вы смотрите так на меня? Или скажете, что питаете к Сотару родительские чувства и не собирались его использовать в нашем маленьком замысле? Давайте будем честны — никто никогда не воспринимал Барлейта, этого блаженного дурака, в качестве равного! Но, если вас это утешит, изначально я не планировал идти в прямую конфронтацию. Случилась накладка.
— Это не игрушки, лорд Дрейн, — тон Стиарид не изменил, но в его случае интонация ничего не значила. — Не ваши личные разборки. Это политика. Наш род дышит ею, столетиями оберегая престол от потрясений. И знаете, мы никогда не делали этого в спокойные времена. Накладки очевидная обыденность нашей жизни. Но политика, а значит и мы, не терпит, чтобы развитие желательных событий определяли накладки, а не люди. Вам ли этого не знать? Ведь вы и только вы, всегда полагаетесь на точные расчеты. В настоящий момент война нежелательна. И тем более нежелательна она на территории Бестигвальда.
Уже второй час, с момента прибытия на Южную Корону кареты с королевским гербом и полусотней охраны, хозяин замка вел частную беседу за закрытыми дверями. Охрану, слуг и советников к разговору не допустили.
— Уступки? — недоверчиво переспросил Ринвальд. — Идти на уступки перед нелепыми угрозами, выторговывая себе минуты? Подкармливая их наглость и внушая нашим вассалам сомнения? Вы понимаете, о чем говорите? Это не дворцовые маневры — мы переходим на разговор о цифрах. О прибылях и убытках. И бухгалтерия твердит мне в оба уха, что убытков от такого выжидания окажется не в пример больше! Может, вы еще предложите мне отдать под суд сына? Лучше я дам этому выскочке и его грязной шайке, то чего он действительно заслуживает. И за каждого убитого с моей стороны, сдохнут десять с его! Это закон, по которому Дрейны жили и благодаря которому будут жить!
— Вы не желаете смотреть на ситуацию с точки зрения государственного деятеля…
— Нет! — резко перебил Стиарида лорд Дрейн. — Своих детей отдавайте, если хотите. Королевский суд! А сецессию для Велона ему не нужно?
— Если мои слова кажутся тебе недостаточно убедительными, — Стиарид не собирался уступать, — обрати внимание вот на что…
«Скука», — равнодушно подумала Кейлина, осторожно отступая от вишневого оттенка двери. Ни её отец, ни лорд Стиарид до сих пор не сказали ничего стоящего внимания. И уже не скажут, погрязши в споре. Ничего такого, о чем следовало бы говорить. Она давно и прочно усвоила, что к тем разговорам, которым невозможно дать ход с пользой для себя лучше не прислушиваться. Счастлив кто знает нужное.
Что же до исхода разговора, она была совершенно уверена, что отец останется при своем мнении. Во всем, что касалось благополучия его наследника, он становился ужасно упрямым.
Молодая леди поправила ленточки на платье, привычно тронула розочки рубиновых сережек и, осмотревшись по сторонам, поспешила прочь от отцовской приемной. Этаж сейчас пустовал, поэтому особенно опасаться не стоило…
— Подслушиваешь?
Риккерд обретался прямо за углом, возле ведущей на второй этаж дворца лестницы. Сидел на загодя принесенном стуле, положив ногу на ногу копирующим отца жестом, и чего-то по своему обыкновению ждал. Кейлина одарила брата самой милой своей улыбкой, которой всегда скрывала свое безразличие к людям.