Мисаки сомневалась в историях дедушки, что Цусано сами разгромили половину армады Ранги, но было сложно представить, чтобы сила с моря прошла их берег целей. Но океан был ненадежным союзником. И если днем летали чайки и ярко светило солнце, Мисаки помнила, что ночами грохотал гром, волны сотрясали утес. Тоу-сама и слуги закрывали окна, а Каа-сан уводила Мисаки и двух мальчиков в безопасные каменные комнаты глубоко внутри дома. Мисаки помнила, как скрипела зубами из-за скрежета стен, сжималась в руках матери, закрывая руками уши Казу.
Шторма, говорила Каа-сан, напоминали об их месте в мире.
«Наша сила взята в долг, — говорила она, — это дар и благословение. Истинная сила принадлежит богам».
Но Нами и Наги всегда щадили своих детей Цусано. Несмотря на шум и ужас, шторм забирал лишь пару плиток черепицы или ставни на могучем замке Арашики. Мисаки не могла представить шторм, который мог повредить упрямую крепость, тем более, уничтожить ее. И Ишихама была в Широджиме, не так далеко вдоль берега от Такаюби. Если они страдали от волн, которые могли разбить Арашики, как тут вода могла оставаться спокойной? Как небо над горой могло быть таким ясным?
— Нужно включить новости, — сказал Такеру, — увидеть, есть ли что-то о шторме.
Мацуда часто смотрели ТВ, пока ели. Чаще всего это был шум на фоне — бесконечный процесс скучной пропаганды. Но в последнее время Мисаки заметила, что Мамору наблюдал за экраном, смотрел на развевающиеся флаги, вещающих джасели и военные демонстрации почти хищно.
— Я в Ишихаме, — говорил камере репортер-джасели на кайгенгуа, — где многие дома недавно разгромил ужасный шторм. Наши имперские отряды работали без устали, чтобы обеспечить помощь потерявшим дом и вытащить выживших из завалов.
Мисаки смотрела тревожно, надеясь, что они покажут ущерб — и в то же время надеясь, что этого не будет. Ишихама была местом ее ранних и невинных воспоминаний. Она не знала, вынесла бы вид города в руинах. Но они не показали такой материал. Репортёр говорила на фоне белого зимнего неба, ее волосы и ханбок с кисточкой трепал ветер.
— Ради нашей безопасности солдаты не позволили нам подойти ближе этого холма к разрушениям. Нам повезло, что они помогают в это время, и что лидер заботится о благосостоянии всех нас. Передаю слово Джали Бан-хьян Джи, Голосу Императора.
— Приветствую, народ Кайгена, дети Империи, — чарующий голос Бан-хьяна был шелковым и сильным, как всегда, хотя он нес серьезную ноту. — Сегодня сердце Его величества отягощено трагедией его детей в Ишихаме.
Пока джасели говорил, экран начал показывать неподвижные картинки разрушений в Ишихаме — дома стали обломками, леса смыло, машины плавали в затопленных улицах, а потом прибыли солдаты в чистой синей форме, чтобы помочь людям выбраться из завалов, унести раненых и потерявшихся детей.
— Это не настоящее, — тихо сказал Мамору.
— Что?
— То, — Мамору указал на картинку, которая пропадала с экрана. — Фотография солдат, раздающих еду жителям. Они использовали ее неделю назад, когда рассказывали о штормах в Хейбандо и Йонсоме.
— Ты ошибаешься, — Мисаки нервно взглянула на Такеру. — Многие города у берега выглядят похоже.
— Я не ошибаюсь, — настаивал Мамору. — Они использовали ее в третий раз.
На экране уже показывали разбитые дома и затопленные улицы. Мисаки пригляделась к развалинам на экране, но она не считала пейзаж и архитектуру знакомыми. Она давно не была в Ишихаме, но была уверена, что пейзаж был каменистым, а не таким, как они показывали.
— Почему они не используют настоящий материал? — спросил Мамору.
— Мамору, — с предупреждением сказала Мисаки, — не нужно сейчас переживать из-за мелких технических…
— Это не мелочь. Они не показывают видео. Все фотографии можно подделать…
— Мамору, — сказал Такеру. — Родной город твоей матери серьёзно пострадал. Вырази уважение.
— Это уважение? — Мамору указал на экран. — Они не скажут правду о том, что случилось с теми людьми. Разве это уважение, Тоу-сама?
Мисаки было не по себе. Она посмотрела на Такеру и поняла, что не знала, как он отреагирует. Она не говорила такое ему в лицо. Она не была дурой.
— Мамору, в-вряд ли ты знаешь, о чем говоришь, — она пыталась исправить ситуацию. — Его величество говорит нам, что нам нужно знать. Не так важна прямая правда…