Ее глазам открылась широкая равнина, переливающаяся зелеными, желтыми и бурыми волнами высоких трав. Горы на горизонте отбрасывали длинные тени. Утесы вырастали из ровного плато резко, словно деревья. Крутые и суровые, они казались почти черными на фоне солнца. Прямо впереди виднелся небольшой просвет в горной цепи, короткая пауза в череде острых горных пиков высоко над плоским морем травы. Вверх по склону горы, ближе к вершине, вилась яркая лента.
Всадники, не более сорока человек, со всей возможной быстротой продвигались по грубой каменной тропе. Кони низко свесили головы, глядя под ноги и покачиваясь на ходу, а люди вглядывались вперед, словно боясь опоздать. За верховыми двигались человек пятьдесят пеших. Спины их перечеркивали крест-накрест луки и полные стрел колчаны. Длиной шага они не уступали коням. Рядом с людьми, неуловимо быстро скользя из света в тень, словно вода текли длинные бурые тени. Вроде бы четвероногие. Наверное, собаки. Солнечные блики плясали на рукоятях мечей и металлических креплениях кожаных доспехов и сбруи, на щитах разных форм и серебряных тетивах луков.
Дальние склоны гор, не такие крутые, пугали не меньше. Ломаная линия предгорий тянулась долго, уходя в дымку вдали. Кое-где виднелись пятна высохшей травы и искривленные деревья. Пройти ниже разлома в горах по любой другой тропе, но через долину представлялось невозможным, по крайней мере для коней. Ущелье оставалось единственным местом, которое маленькое решительное войско могло удерживать – хотя бы некоторое время.
Яркая лента всадников и лучников собралась на небольшой площадке и превратилась в озерцо. Небольшое каменистое плато, ограниченное по бокам скалистыми отрогами, покрывали неглубокие трещины. Его ширины хватало для небольшого лагеря, вдобавок с одной стороны имелась длинная низкая нависающая полка, почти пещера. Там, где горные пики сходились едва ли не вплотную, плато сужалось до прохода, где с трудом могли бы проехать рядом два всадника, и распахивалось в поросшую кустарником долину и на усыпанные битым камнем склоны за ней.
Конные остановились. Некоторые спешились, другие подъехали к краю и заглянули вниз. На дальнем конце предгорий что-то мерцало, слишком темное для травы, слишком остроконечное для воды. Когда оно затекло в предгорья, стало ясно, что это такое: армия. Войско уступало в скорости небольшому отряду, занявшему проход и окрестности, но они не так спешили. Им хватало безусловного численного преимущества.
Однако поджидавшая врага маленькая армия обустраивалась так серьезно, словно имела шанс преуспеть в задуманном. Возможно, им только и требовалось, что некоторая задержка громадных сил противника. Пыль позади предгорий колыхалась и вспыхивала, ряд за рядом приближался к горам…
…а потом время принялось выписывать безумные кульбиты, и Харри увидела, как предводитель маленького войска бросился вниз в долину с отрядом за спиной и выхватил вспыхнувший синевой меч. Конь у вожака был высокий гнедой, яркий как день, и его люди текли по склону следом за ним. Лучников она не видела, но из-за низких деревьев по обе стороны прохода вылетала туча стрел. Первый отряд противника охотно помчался им навстречу, и человек на белом коне, таком же высоком, как гнедой, с вплетенными в гриву и длинный хвост красными лентами, встретил синий меч сияющим золотым…
…и Харри снова оказалась в шатре. Горло пересохло, словно от долгого крика. Она стояла, за плечи ее держала пара сильных рук. Без их поддержки она рухнула бы на колени. Яростное сияние мечей до сих пор стояло перед глазами. Девушка моргнула, помотала головой и поняла, что смотрит на лампу. Отвернулась и взглянула снизу вверх на Корлата и обомлела, заметив в его лице некоторое подобие жалости. Что же она такое говорила? Харри снова помотала головой, силясь вытряхнуть только что виденное, но оно никуда не делось.
Повисла тишина – на миг, а может, на полгода. Она вздохнула раз-другой. Воздух казался неестественно жестким для пересохшего горла. Она начала чувствовать кучу ковров под ногами, и хватка Корлатовых рук ослабла. Они стояли, двое, король и пленница, глядя друг на друга, а все сидевшие за столом смотрели на них.
– Прости, – сказал Корлат наконец. – Не думал, что оно подействует на тебя с такой силой.
Харри с трудом сглотнула. Пряный вкус безумного питья задержался в уголках губ и на краю сознания.
– Что это?
Корлат едва заметно шевельнул пальцами.
– Напиток… мы называем его Милдтар – Видящая Вода, или Вода Видения.
– Тогда… все, что я видела… это на самом деле. Я не могла это выдумать.