Если перечислить известные мне факты касательно последних дней, то это будет следующее. Некто, кто представился сыном Аресуса, убил меня. Под этим в данном случае стоит понимать то, что он отделил душу от физической оболочки. После этого отправил прямиком в инферно, где меня лично встретила проекция Асмодея. Сам он на встречу не явился, хотя архидемону в истинном обличье уничтожить меня не составило бы труда. Натравленные легионы тоже не особо впечатлили. Не скажу, что сражаться с ними было легко, но, скажем так, в бой пошли те, кого явно не жалко.
Это факты и мои наблюдения. Которые порождали целый ряд вопросов. Действительно ли сам Аресус хотел меня убить? Не исключено. Более чем вероятно. Сомневаюсь лишь по той причине, что в принципе ни одному из богов не готов верить на слово. Если Асмодей не хотел меня убить, то чего добивался? Чтобы я превратился в демона? А оно ему надо, получить такого конкурента под боком? Была ли в расчётах бессмертных одна ведьма, которая поспособствовала моему воскрешению? И кто ещё из богов участвовал в этом, подсказывал Дауре, направлял её? Не верю я, что смертная способна на такое. Не, будь она архимагом… Но обычная девчонка… Хотя признаю, идея с поцелуем была оригинальна, в рамках классических историй. Я теперь ещё и спящая красавица, блин… Дожил.
Подводя итог, понятно только одно. Кто-то накрутил интриги. Возможно, противоборствующие лагеря, поэтому всё пошло по одному месту.
Смешно то, что я от этого стал заметно сильнее, и прямо сейчас это скорее проблема, чем повод для радости. Как и сказал, мой организм штырило. Катенька мне в этом помогла, но лишь пережить самое пиковое состояние. Это не означало, что меня совсем отпустило. Что привело к выволочке от куратора.
Пока Зануда расследовал случай, Фёдор Михайлович старался меня избегать и, кажется, в принципе предпочёл не отсвечивать. Учёба у нас при этом продолжалась как ни в чём не бывало. Всех причастных отпустили. Я тоже ходил на пары, отрабатывал и… Пустился во все тяжкие, если так можно сказать.
В связи с чем Фёдор Михайлович меня и дёрнул к себе.
— Эварницкий, мать твою, — хлопнул он по столу, когда я пришёл. — Ты что творишь? Я долго молчал, думал, ты успокоишься, но ты не успокаиваешься! Семнадцать! Семнадцать случаев непотребного поведения зафиксировано! И ровно столько же драк, которые ты затеял! Что происходит, Эварницкий?! — возмущённо обратился он то ли ко мне, то ли к небесам, ища ответа.
Я вздохнул.
— Хреново мне.
Куратор нахмурился. Не такого ожидал? А мне и правда было так себе.
Лично я это объяснял тремя сложившимися факторами. Во-первых, в моём организме что-то поломалось. Режим «Мы при смерти, надо спешить жить!» как включился, так и не спешил выключаться. Во-вторых, моя душа словно сбросила часть оков и теперь выступала как усилитель тела. Это как воткнуть мощный двигатель в развалюху. Моё тело не было развалюхой, справлялось, но это как постоянно быть под мощной подпиткой. В-третьих, что вытекало из предыдущего пункта, подросли коэффициенты в чакрах. Мне приходилось двигаться очень осторожно, чтобы двери не выламывать и людей вокруг не калечить. Но всё ведь не ограничивается первой чакрой и физической силой. Выросла сила Голоса — это прекрасно. Усилился телекинез и чувствительность — супер. Подрос источник — замечательно. Но вторая чакра… Проблема прилетела, откуда не ждали.
Как бы так сказать, чтобы это не прозвучало пустым выпендрёжем. Я, мягко говоря, стал привлекать ещё больше женского внимания. А теперь вернёмся к первому пункту, про бурные реакции, и станет понятно, почему я отвечал на часть заигрываний, что приводило к «непотребному поведению», часто там, где лучше бы не приводило. Девушки смотрели на меня заинтересованными взглядами, я моментально заводился, и дамочки, вместо того чтобы бежать от меня озабоченного, наоборот, охотно шли навстречу. Иначе говоря, мне иногда рвало голову, без возможности это как-то притормозить. Драки шли по той же причине. Парням моя резко возросшая популярность не нравилась, и не всем хватало ума обойти меня стороной. В гнев я впадал так же легко, как и в неконтролируемое возбуждение, хорошо, чтобы хотя бы не путал, в каких ситуациях реализовывать эти состояния.
Я этим не горжусь. К ситуации отношусь почти как к болезни. Фактически, так оно и было.
— То, что ты массово со студентками начал спать, я ещё могу понять, — сказал Фёдор Михайлович. — Но преподавательниц-то ты зачем соблазняешь?!
— Так они тоже женщины, — удивился я такой предьяве.