— Это что, попытка воззвать к моей совести?
— Это попытка призвать вести себя чуть осторожнее. Ты у всех на виду подарил два выдающихся артефакта подружкам. В тот же день подарил нечто преподавательнице, с которой имел любовную связь, после чего она уехала срочно в отпуск на две недели. Нельзя ли как-то поспокойнее? И в следующий раз, когда начнёшь разбрасываться артефактами, будь добр предупреждать.
— Нет.
— Что нет? — не понравился ему мой ответ.
— Никого предупреждать я не буду. Мои артефакты подобны историям. Они пишутся для конкретных людей, их рук, судеб. И ты прав, Зануда. Я легко могу поднять такую бурю, что захлестнёт всех. Если кто-то из вашей братии вдруг решит, что имеет право мне указывать, что творить и для кого творить, то я тебе обещаю. Скую такое, что этот умник будет рыдать кровавыми слезами и проклинать тот день, когда ему в голову пришла эта безумная идея.
— Меня не надо пугать, — ответил он как-то неуверенно. — Это странно звучит, но я на твоей стороне.
— Если думаешь, что там безопаснее, то сильно ошибаешься.
— Уж поверь, от этих заблуждений я избавлен.
Разговор с Занудой меня никак не впечатлил и не тронул. Жёстких санкций не ввели, лишь обозначили, что я как-то активно на себя одеяло перетягиваю. Про артефакты — это уже попахивает оскорблением, но дальше ворчания не пошло, а свою позицию я донёс максимально лаконично.
Что касается общей угрозы для группы — и тут для меня не было никакой новой мысли.
Разумеется, пока неделю приходил в себя, пока неделю провёл в кузне и пока восстанавливался в больничке, успел обдумать десятки разных способов, как ответить храмам. В этой жизни я скор на ответ, но это не значит, что терпение и трезвая оценка своих возможностей мне незнакомы. Очень даже знакомы. Сразу по двум прошлым жизням.
Меня, на минуточку, убили. Я ничего не смог сделать с фактом расправы надо мной. Сам вернуться из инферно тоже бы не сумел. Каким-то чудом эти две оторвы смогли подать мне сигнал, и он сработал как маяк. Я по-прежнему уверен, что здесь не обошлось без помощи каких-то могущественных сущностей, но это не отменяет простого факта. Единственное, на что меня хватило, — сдохнуть, призвать молот и подраться с толпой низших демонов. Ну ладно-ладно. Не все из них были низшие. Только вот у одного Асмодея в тысячу раз больше сил, чем у всех тех, с кем я столкнулся. Поэтому да, своё положение я хорошо осознавал. Чем слабее работают проклятия, тем меньше аномальной удачливости. Противник это учёл и грохнул меня. А значит что? Правильно. Полагаться на эту свою особенность мне не стоит. Да и если вспомнить все предыдущие случаи, когда мне везло, то там я оказывался не по своей воле, влипая в неприятности. Если я сам инициирую что-то, удача подсобит или покинет меня? Слишком рискованно, чтобы делать на это ставку. Все те варианты ответа, которые я придумал, вели к эскалации конфликта и перекрывались тем, что полубожок снова заявится ко мне, чтобы оторвать голову. Он, конечно, жёстко недоработал. Надо было забрать мой труп. Сжечь его, разорвать на части. Тогда бы я с гарантией не воскрес.
Способов от меня избавиться у противников хватает. Идти на эскалацию сейчас мне невыгодно. Я бы сказал, самоубийственно. Уже второй раз я спускаю храмам их выходки. В этот раз долгом легату не отговоришься. Меня убили, я утёрся. Ну что ж. Вспомню старые деньки. Как-никак, я успел побывать и нищим беспризорником, и разбойником и не раз утирался, когда враг втаптывал мою жизнь в грязь. Уж как-нибудь переживу. Выжидать я прекрасно умею.
Что делать, если не рассматривать варианта собрать вещи и свалить в неизвестность, было очевидно. Продолжать готовиться. Но, как оно уже несколько раз было, мои размашистые планы разбились о суровую реальность. Сначала я сковал меч Уравнитель, который мне ничем не смог помочь. Потом был санаторий, размышления, раздача подарков, подготовка к экзаменам и параллельные мысли о том, что делать. Самое простое — заработать денег и прикупить готовых артефактов. Но я чужим устройствам не доверял. Было у меня подозрение, что они подведут в самый неподходящий момент.
Поэтому лучше сам. Так и научусь многому, и буду уверен в изделии. Эх, если бы не сессия ещё! Эта штука похуже проклятий. С преподавателями почему-то нельзя драться. А зря. Это бы добавило огоньку экзаменам.