— В каких отношениях вы состоите? Насколько серьёзно настроены? — требовательно спросил отец.
Елена посмотрела с интересом, продолжая нервно хихикать. Её сестра посмотрела с завистью, что ли, и явно про себя прикинула, что такой парень, который дарит квартиры, и ей бы не помешал.
— Исключительно в деловых и платонических, — ответил я. — Со всей доступной серьёзностью намерен так всё и оставить.
— Тебе так Лена не нравится? — стрельнула глазками мелкая пигалица.
Я перестал улыбаться. Перевёл взгляд на неё. Родители занервничали. Елена удивлённо распахнула глаза, будто сейчас собиралась посмотреть, как хтоническое чудовище пожрёт её сестру. Сама же виновница моего внимания побледнела и сжалась.
— Так ты её сестра, значит? — спросил я. — Та самая, которая чуть не отправила семью на кладбище? Та самая малолетняя дура, которая не освоила простые истины, что с плохими дядями связываться не стоит? Та самая, из-за кого Елена чуть не села в тюрьму, разруливая проблемы малолетней идиотки? — давил я одним вопросом за другим, надвигаясь на неё. — Будешь и дальше чудить, я тебе в кошмарах начну сниться.
Повисла звенящая тишина. Я оглядел собравшихся, понял, что переборщил, и улыбнулся.
— Да ладно, шучу я, чего вы. Я парень добрый. — На это заявление Елена натурально хрюкнула. — Не буду вас отвлекать от общения с вашей замечательной дочерью.
— Давид! — бросила Блохина мне в спину. — Зайди к Дауре! Она это…
Последнее прозвучало мрачно, и я пошёл искать, куда именно мне надо зайти. Наткнулся на Михаила с Кимом. Те выглядели нормально и играли в карты. В следующей палате нашёл Дауру. Она лежала на койке с повязкой на глазах.
— Даура, ёпрст, — сказал я, поморщившись. — Предупреждал же!
— Давид? — оживилась она и приподняла повязку. — С моими глазами всё в порядке! Даже лучше, чем были!
— Лучше? — нахмурился я. — В смысле, никаких кровавых дорожек и слепоты?
— Нет, я тебя послушала, не переживай, — улыбнулась девушка и вернула повязку. — Моё зрение обострилось. Я теперь куда лучше вижу смерть. Врачи говорят, идёт мощная перестройка и через пару дней я смогу снять повязку.
— А, тогда ладно, — почесал я макушку. — Точно всё нормально?
— Да. Это было круто! Спасибо тебе!
— Ага, обращайся, — озадачился я.
Задерживаться не стал и, когда вышел, попросил Фло узнать, сколько здесь продержат ребят, и заказать девушкам фруктов. Сюда, если задержат больше суток, или уже домой, если сегодня выпустят.
Сам я собирался уйти, но мои перемещения заметили и на пути нарисовался Фёдор Михайлович. Тоже в больничном халате, а значит, он здесь как пациент пребывает.
— Куда-то собрался? — спросил он почти ласково.
— Так учёбу никто не отменял. Чего здесь прохлаждаться?
— После всего случившегося мог бы и задержаться.
— А что случилось?
— Хочешь сказать, ничего такого?
— Не скажу, что совсем ничего, но и повода оставаться здесь я не вижу.
— Ты грохнулся в обморок.
— Побочный эффект.
— От чего?
— От отцовского подарка.
— Твой отец мёртв, но вряд ли ты говоришь о Романе Эварницком.
— Нет, это был Отец Хаос. Фёдор Михайлович, может, уже отойдёшь? Я не против поболтать, но давай в другой раз. Больница не то место, где стоит читать лекцию о Космосе.
— Это да… — ответил он неуверенно.
Чем я и воспользовался, обогнул мужчину и поспешил свалить отсюда.
Впереди меня ждали очень большие и важные дела.
Глава 10. Когда дорвался до сладенького
Уже на следующий день, жизнь вошла в обычную, рутинную колею. Разве что Дауру с Блохиной в больнице продержали пару дней, а не один, как парней и Фёдорат Михайловича. Но — ничего такого.
Я тоже суету наводить не стал. Руки чесались, я сгорал от нетерпения, но выжидал. Слишком это было бы палевно, бросься я сразу в мастерскую, что-то ковать. Может, и зря переживал, но пара дней ничего не решала. Страсти улеглись, все пришли в себя, и настало моё время. В связи с чем у меня состоялся разговор с Фёдором Михайловичем. Который постарался выяснить у меня детали произошедшего и что это вообще было. Я же постарался у него выбить новый бюджет на материалы, и мне был дан ответ, что с позволения императора мой основной лимит увеличен в десять раз.
Основной — это тот, который выделялся каждому ученику в нашей группе на обучение. В десять раз — это прямо от души. Того, что было раньше, хватало, чтобы работать в неспешном темпе. Теперь же я смогу переключиться с простых материалов на те, что в средней ценовой категории. Про самые дорогие — здесь отдельно придётся договариваться, но мне оно и не надо. Точнее, надо, если ковать что-то особенное. А если именно обучаться, экспериментировать и набивать руку, то хватит и чего попроще.