По правде говоря, этого внимания в нашу сторону было как-то многовато.
— Я не спал с половиной института.
— Ну да, ну да, — фыркнула Блохина. — Репутация у тебя однозначная.
— Обаятельного парня? Или, если верить тебе, мутного типа?
— Что-то среднее. Я пока не определилась. Но одно понятно точно, ты ходячее противоречие.
— В чём же оно заключается?
— Сложно сказать, — задумалась она и сменила тему. — Как ты проклят?
— Как? Волей богов.
— В смысле, в чём заключаются проклятия? — уточнила она.
— Ни любви, ни дружбы, ни покоя, ни меча в руках.
— Но ты сковал себе меч.
— Сковал.
— И-и-и?
— Что и? — усмехнулся я.
— Проклятие больше на тебя не действуют?
— Я нивелировал их влияние с конкретным мечом. Это пока что была единоразовая возможность.
— Но ты справился.
— Справился, — кивнул я. — К чему ты это?
— Просто мне интересно, — ответила Блохина.
Нам принесли еду, и мы на время прервались. Елена ела изящно. Она в целом изящная девушка. Что особо прорезалось за этот год. Сказывалось и взросление, и становление личности, и пяток новых звёзд, что она успела открыть.
— Что именно? — спросил я, продолжая беседу.
Которая доставляла мне удовольствие. Вот так просто поболтать о всяком разном, когда до начала очередного безумия осталось всего ничего — разве не прекрасно?
— Да всё, — ответила она. — Ты говоришь, что проклят, но как-то я не заметила, в чём это выражается. Да-да, — поспешно добавила она. — Тебя убили и всякое такое. Но разве было бы иначе, не будь ты проклят? В смысле, ты же посетил атланта, а представители богов не любят таких. Разве этот конфликт не обычное развитие событий при заданных вводных?
— В твоих словах есть доля правды.
— Только доля?
— Если хочешь точных цифр, то у меня их нет. Но когда в списке недругов могущественные организации и боги — это само по себе проклятие. Не находишь?
— Возможно, — ответила она. — Но мне непонятно и другое. Как работают проклятия? Ты сказал, что ни любви, ни дружбы. Как это? В тебя никто не влюбится? Но это не так. В тебя десятки девушек влюблены. Никто не захочет дружить и общаться? Но и это не так. Ты легко заводишь знакомства. Поэтому я не понимаю, что это за проклятия такие, если ты легко договариваешься с кем угодно, а девушки сами запрыгивают на тебя.
— Открою для тебя секрет, но человеческие отношения многогранны. Деловые отношения не всегда означают дружбу. Как и секс с незнакомками не означает любовь.
— То есть ты спокойно ведёшь дела, спишь с разными женщинами, живёшь на полную катушку и при этом называешь себя проклятым? — откровенно скептически, пожалуй, что и обвинительно поинтересовалась Блохина.
— Ты столько раз выделила то, что я сплю со всеми подряд… — покачал я головой.
— Это не я выделила, это ты этим выделился, мистер Брутальный Красавчик, На Которого Девки Смотрят Телячьими Глазами.
— У-у… У той самой Блохиной есть коготки?
— Есть, да не про твою честь. Не думай, что я ревную. Это мы уже прошли, и возвращаться к этому я не собираюсь.
— К чему?
— Ты понял.
— Я проклятый, а не всезнающий. Как бы я мог понять?
— Не понял и не понял, — отмахнулась она. — Объяснишь? Какая-то у тебя бракованная проклятость.
— Дело в том, что всё несколько сложнее, чем ты себе представляешь.
— Так расскажи.
— Это отчасти зависит от масштаба личности конкретных людей. Чем больше человек из себя представляет, тем проще ему сопротивляться влиянию. Представь себе реку. Сопротивляться течению проще тому, кто хорошо умеет плавать. Ты у нас девушка с техническим образованием, поэтому легко должна вообразить формулу с несколькими переменными. Сила проклятий, масштаб моей личности и моя сила, масштаб личности тех людей, с которыми я взаимодействию, а также общая ситуация.
— И чему равны эти переменные? — нахмурилась Елена.
— В данные момент проклятия слабее меня, поэтому оказывают не такое уж сильное влияние.
— Тогда в чём вообще проблема? Почему ты так избегаешь людей?
— А не должен?
— Я ведь знаю, что тебе одиноко, — выдала она.
— С чего ты это взяла? — выдал я свою лучшую улыбку уверенного в себе парня.
— Эта улыбка отлично доказывает сей тезис.
— Переживаешь за моё душевное равновесие?
— А может, и переживаю, — ответила она с вызовом. — Уж я-то знаю, что ты хороший человек.
— Полчаса назад я был готов расчленить вампиршу и выкинуть останки в окно. Странные у тебя представления о хорошести.