— Часть моих предков истребили аристократы. Я знаю, что жизнь бывает жестокой. То, что было полчаса… уверена, у тебя есть на то причины.
— Или ты слишком хочешь верить в то, что я хороший.
— Разве это не так?
— Ну, Блохина. Ты меня ещё героем назови.
— Я бы тебя назвала человеком, который сам отталкивает от себя людей.
— Думаешь, зря?
— Из того, что я видела, ты бы мог обрести и любовь, и дружбу, — уверенно заявила девушка.
— То, что мои проклятия можно трактовать и иным способом, не только как то, что никто меня не полюбит, никто не захочет дружить, но и как то, что тех, кто полюбит, тех, кто подружится, можно убить, ты принципиально игнорируешь?
— Чем это отличается от жизни обычного человека?
— Тем, что среди моих врагов боги?
— Ты плохо учил историю. Человечество тысячелетиями сражалось с богами. По твоей логике никто не должен был любить и дружить. Только вот и любили, и дружили. Иначе не было бы сейчас здесь всех нас.
— Хочешь сказать, что я слишком труслив для любви?
— Может, и труслив, — припечатала Елена.
— Что ж, товарищ комиссар. Каюсь, грешен. Видишь ли, в чём заключается парадокс. Личном в моём понимании и любовь, и дружба подразумевают как минимум учёт интересов второй стороны, а как максимум — желание, чтобы у них всё было хорошо. В моём же случае сблизиться с кем-то гарантированно означает повесить этому кому-то мишень на спину. Получается, если я предприму сознательные усилия по сближению, это будет означать, что я также предпринимаю сознательные усилия, чтобы сделать вроде как близкому человеку плохо. Буквально толкнуть его под прицел моих врагов. Можно ли тогда такое отношение назвать любовью? Не удивлюсь, если кто-то скажет, что да. Но сдаётся мне, что эта любовь фальшивая и эгоистичная. Скорее, больная любовь к себе, нежели красивая — к другому.
— Тогда почему ты не придумаешь, как решить все эти проблемы?
— Очевидно, не по той причине, что люблю одиночество и приключения. Возможно, это для тебя секрет, товарищ комиссар, но жизнь состоит из множества ограничений. Я же пока не способен убить бога. Ну и чего это только ты на меня нападаешь? В эту игру можно поиграть и вдвоём. Как же так вышло, что такой амбассадор любви, как ты, до сих пор не в отношениях? За год бы могла себе приглядеть симпатичного парня из благородного рода. Или рассчитываешь подождать и выскочить за кого перспективнее?
— Вот, опять, — обвинительно выставила она вилку в мою сторону. — Ты выпустил шипы, чтобы оттолкнуть.
— Я их выпустил, а ты меня ими стегала, не жалея. Неужто вы злодей, товарищ комиссар?
— Да хватит меня уже комиссаром называть! — возмутилась она.
Что послужило отправной точкой для развития событий. Четверо мужчин сомнительного рода занятий, хорошо выглядящие и при деньгах, достаточно насиделись сугубо в мужской компании, чтобы оглядеться и направить свои заинтересованные взоры вовне, то есть на молодую и красивую Елену Блохину.
Быстро разобравшись, кто из них самый резвый и смелый, к нам отправили парламентера.
— Не помешаю, молодые люди? — остановилось это чудо возле нашего столика.
Я уставился на него с интересом. Блохина, у которой с контролем обстановки были проблемы ввиду отсутствия правильных инстинктов и навыков, удивлённо уставилась на подошедшего мужчину.
— Что же вас сподвигло подойти к нашему столику? — поинтересовался я.
— Удивительно приятная причина! — заверил он. — Видите ли, у моего друга день рождения. Мы предположили, что вы с этой дамой не пара и что будет уместно предложить ей выпить бокал вина в нашей компании.
— Как интересно, — поощрительно кивнул я. — Елена?
Елена выслушала эту тираду. Посмотрела на их столик. Сложила два и два… И как заржала! Я уже не раз отмечал, что девушка очень искренняя в своих эмоциях. Вот и здесь она сдерживаться не стала, смеялась от души, на весь вагон.
— О нет! — погрозила она мужчине пальцем. — Лучше бегите! А то он и вас поставит на счётчик! — Собственная шутка показалась Блохиной невероятно забавной, и она засмеялась ещё громче.
Между прочим, большая молодец! Любой порядочный парень, в рамках шаблонов и традиций, должен возмутиться, если у него столь наглым образом пытаются увести даму. Моя бы агрессия спровоцировала в ответ их агрессию, а дальше возможно что угодно. Почва для конфликта обеспечена. Но вместо агрессии я демонстрирую самый живой интерес, взирая на этого апостола дешёвых провокаций как на забавное насекомое, а та, что могла бы стать яблоком раздора, ржёт в голосину.
Ну и как здесь этому типчику цепляться к нам? Как выводить на конфликт?