Марта пригубила кружку.
— Как это все страшно. Мертвые крысы везде — на траве, в огороде, у стены. Похоже, часть команды сбежала через восточные ворота. А Лонна разгуливает вдоль окон, спокойный-преспокойный. Не то что утром.
Торан подвинул к Марте табуретку:
— Может быть, крысы уйдут, а может, это лишь затишье перед бурей. Нам остается лишь ждать.
— Думаю, что ты прав. Слишком тихо, слишком. И в том прав, что мы можем лишь сидеть и ждать.
Сестра Сетива вошла в кухню.
— Да нет, не только ждать. Все стрелы делают, даже малыши. Надо им поесть приготовить, я затем и пришла. Пора бы перекусить.
Торан сорвался с места:
— Я этим займусь, сестра. Гурвел помогала Марте, остались мы без единого повара.
— Я тебе помогу, Торан. Нельзя оставлять народ голодным, даже в такие опасные дни.
День перешел в вечер. Солнце садилось все ниже к горизонту. По небу разливался багряный закат.
Лонна с отрешенным видом стоял у фасадных окон, глядя в направлении главных ворот. Бешенство крови покидало его, наваливалась усталость. Почти два дня и две ночи он провел без сна. На аббатство спускалась ночь; подул свежий ветерок, принесший прохладу. Лук готов был выскользнуть из усталых лап. И тут стрелок встрепенулся.
Резкий голос Раги Бола долетел от главных ворот:
— Эй, полосатый, я тебя вижу. Прячешься под юбками аббатских святош? Как морда, не беспокоит? Ха-ха, надо было тебе еще по шее резануть, отхватить твою дурацкую башку. Ничего, полосатый, я еще до тебя доберусь. Прикончил старого, прикончу и молодого.
Из Большого зала прибежал дежуривший там брат Велд:
— Снаружи орет пиратский капитан. Он задирает барсука.
Торан понесся к лестнице:
— За малышами следите, наверх не выпускать! Все, кто может носить оружие, за мной. Где Лонна?
— Когда я уходила, был у передних окон, — торопливо ответила Марта.
Торан, взмахнув кузнечным молотом ежа Джунти, побежал дальше.
Толпа рэдволльцев во главе с Тораном ввалилась в спальню. Широкая спина барсука заслоняла окно, снаружи Бол продолжал задирать Лонну.
— Я не боюсь подойти к врагу вплотную. Сабля — оружие настоящего воина. А ты сиди там, если боишься Раги Бола… Выйди, рискни, я тебе вторую половину морды искромсаю. И станешь ты большой кучей корма для пташек и мурашек.
Лонна вскочил на подоконник:
— Я задавлю тебя голыми лапами, мразь!
Торан подскочил к барсуку и схватил его за лапу:
— Не надо, это ловушка! Они заманят и окружат тебя. Их еще много.
Ослепленный яростью барсук отбросил Торана.
Рага Бол вышел из-за выступа стены. Он подбоченился и захохотал:
— Ха-ха-ха! Вот он я! Иди сюда, недорезанный. Тащи магический меч, скрести клинок с Рагой Болом, если посмеешь!
— Еулалиа-а-а-а!
С боевым кличем Лонна спрыгнул на кучу земли, подсохшую на солнце, съехал по ней наземь и понесся к сторожке. Торан, бряцая своими железками, потрусил за ним, а за Тораном начали спрыгивать остальные.
Рага Бол стоял, помахивая перед собой саблей и крюком.
Марта догнала Торана.
— Там, на северной стене, крысы! — крикнула она.
Торан свернул к лестнице:
— Велд, Гелф, Двурл, за мной! Остальные с Мартой!
Бол подпустил Лонну на три шага, отпрыгнул, упал на землю и завопил:
— Копья!
Лонна даже не делал попытки увернуться. Три пиратских копья пролетели мимо, одно вонзилось в плечо. Барсук смахнул его, но нанесенной копьем раны, казалось, не заметил. Его заполнила Жажда Крови, глаза светились, как закат, которым он недавно любовался, зубы обнажились в свирепой гримасе. Острые когти вонзились в горло пиратского капитана, пытавшегося снова встать и занять боевую позицию.
Рага Бол выпучил глаза и под хруст своих шейных позвонков издал булькающий звук. Тут же в его спину вонзились четыре копья, брошенные его же матросами и предназначенные барсуку. Как тряпичная кукла, повис пиратский капитан в могучей лапе барсука. Последнее, что он видел, была оскаленная морда Лонны, рычащая ему:
— Гори в аду, крыса! Еулалиа-а-а-а-а!
Держа перед собой труп Раги Бола, Лонна понесся по ступеням стены, догоняя отряд главного повара.
Торан обернулся и завопил:
— Дорогу барсуку, пропустите, осторожно! Марта, назад! Спускай всех вниз!
Марта закричала своим:
— С дороги! Вниз, быстро!
Она столкнулась с аббатом Кэрролом. Вооружившись веником, отец настоятель размахивал своим оружием и вопил:
— Где эти грязные гады? Я им покажу!
Одержимого боевым бешенством старика аббата подхватили два коренастых крота и осторожно спустили по лестнице на лужайку, чтобы тот не натворил бед.