– Мне так хотелось… – начала Пакс, но Стэммел оборвал ее: – Ни в коем случае! Никаких драк и поножовщины в городе. Заруби себе это на носу. Кстати, всех касается. Правило точно такое же, как в казарме. Никакой повод – не повод, кроме открытого нападения. У нашей роты никогда не было репутации хулиганов и дебоширов.
– Но он позволил себе такие гадости в адрес Пакс! – не выдержал Сабен. – Почему мы должны терпеть такое?
– Потому что мы хотим приходить сюда и есть, не опасаясь быть отравленными, приходить на рынок и покупать, а не видеть перед собой закрытые лотки и лавки. Наконец, если на кого из нас и нападет какой-нибудь отъявленный бандит, то горожане будут на нашей стороне – вызовут патруль, вмешаются в драку или хотя бы не оставят подыхать на улице в луже крови. Поймите вы: нам здесь не нужны неприятности, мы в городе отдыхаем. А за сломанную в драке челюсть – свою или противника – нам не платят. Да, в конце концов, если мы уверены, что любой из нас в два счета управится с этим пьяным болваном, то что нам за дело до того, что он наговорит!
Пакс расставила по столу кружки с элем, протянув одну из них Стэммелу. Сама она осторожно понюхала свой напиток. Вроде бы запах у него был такой же, как у эля, который продавался на рынке в Трех Пихтах.
– Пакс, ты раньше пила эль?
Она покраснела:
– Честно говоря, по-настоящему – нет. Так, один-два глотка из кружки братьев.
– Смотри не перебери тогда. Некоторые люди от него легко возбуждаются. Тебе это будет лишним. Вик, тебя, судя по всему, учить не надо, – заметил Стэммел, глядя, как тот залпом выпил свою кружку.
– Нет, сэр… Эх, как мне не хватало доброго эля все эти месяцы.
Стэммел усмехнулся:
– Ладно, дело твое. Хочешь – пропивай все жалованье. Только не забывай…
– Помню-помню. Зарубил себе на носу: первое – не ввязываться в драки, второе – не болтать лишнего. А как насчет в кости перекинуться или девочек?
– Если хочешь – пожалуйста. Для первого рекомендую трактир «Шип Серебряной Розы». Что касается второго – то вполне можно заняться этим делом и здесь. В любом случае не ходи в район Большой Излучины и – ни за что! – в кабак Аулы. В «Серебряной Розе» тебе предложат это заведение, где якобы можно разойтись настоящему игроку, но ты туда не суйся. Там все карты крапленые, а кости меченые. А если ты дашь понять, что догадался, кто и как шулерничает, – жди кинжала в живот или в спину от какого-нибудь карлика.
– Ну и дела, сэр, страсти какие… Пожалуй, я как-нибудь в другой раз сыграю.
Арни рассмеялась:
– Что, Вик, кишка тонка? За денежки трясешься?
– Меня не так волнует целость кошелька и сохранность звенящих в нем монет, сколько целость и сохранность моей драгоценной, безупречно гладкой, нежной, бледно-розовой шкуры.
Все расхохотались: выдубленной ветром и загоревшей под солнцем коже Вика, покрытой шрамами и ссадинами, меньше всего подходили торжественно перечисленные им эпитеты.
– Слушай, Вик, – позвал его с другого конца стола Кобен, – не трать время зря, лучше научи меня играть в кости. Это, говорят, нетрудно.
– Не валяй дурака, Коб, – весело ответил Вик. – Тоже мне, невинный ягненок. Не ты ли уже выиграл у той девчонки из когорты Доррин полдюжины серебряных монет, пока она честно учила тебя играть? Кого еще ты заставил так раскошелиться?
– Ой, многих, многих, – закатил глаза Кобен. – Такой уж я тупой, но везучий ученик.
– А вот и мы, – сообщил подошедший к компании трактирщик.
Вместе с двумя официантками он быстро накрыл на стол. Разогретые элем, солдаты живо принялись за еду. Когда был доеден последний кусок сыра и допиты последние глотки эля, оказалось, что таверна уже почти опустела.
– Ладно, – сказал Стэммел. – Последнее напоминание. Не шляться поодиночке. Ходите хотя бы по двое. Даже к девочкам. Так будет безопаснее. Будьте начеку: встреча с большой бандой – дело нечастое, а вот без кошелька остаться в толпе на улице проще простого. Никаких драк и скандалов. По поводу роты и наших дел – рот на замок. С местными жителями будьте повежливее. Если кто-нибудь из наших напивается в стельку, долг остальных – приволочь его обратно в казарму. Всем вернуться до ужина, чтобы вечером в город могли сходить другие. Всем все ясно?
Дюжина голов синхронно кивнула, и нестройный хор пробубнил:
– Так точно, сэр!
На рыночной площади новобранцы разделились на несколько групп по три-четыре человека. Арни и Кобен присоединились к Пакс с Сабеном, и все вместе они направились в обход рынка, заглядывая в каждую встречную лавку.
Такого разнообразия и изобилия Пакс никогда не видела. В одном магазинчике продавали кружева, аккуратно разложенные на черном бархате, в другом – разноцветный шелк. Наткнувшись на кондитерскую, приятели перемигнулись и все же сумели затолкать в себя по порции крема и прянику, хотя и были сыты после чрезвычайно обильного обеда. Затем Пакс долго разглядывала обувную лавку-мастерскую. Судя по всему, здесь можно было сделать сапоги на заказ. Образцы же стояли на прилавке – сапоги со шпорами для верховой езды, остроносые мягкие сапожки для дома и даже крепкие дорожные сапоги со шнуровкой, но сделанные из трех разных видов кожи. Заметив посетителей, человек, что-то мастеривший в углу, подошел к ним.
– Нравятся сапожки, доблестный воин? Эти? Хороший вкус – это кожа ящерицы, это – горного козла, а голенища – из кожи заморской гигантской змеи. Для тебя – всего один нас.
– Нет, спасибо, – пробормотала Паксенаррион, пораженная в равной мере как сапогами, так и их ценой.
Около ювелирной лавки компанию задержал Кобен. При виде четырех солдат стоявшие у входа в лавку охранники многозначительно положили руки на рукоятки своих сабель. Пакс решила не соваться внутрь, а просто посмотреть на товар снаружи, заглядывая через плечо стражника. В полумраке на черных подносах поблескивали десятки колец, перстней, сережек и бус. Золото, серебро и драгоценные камни. Кобен пытался привлечь ее внимание то к роскошному, по его мнению, перстню с рубином в виде сердечка, то к золотым серьгам в форме летящих птиц. Но Пакс, определив для себя, что в этой лавке ей товар не по карману, постаралась внушить себе, что он ее и не интересует.
Следующий магазин, торговавший самыми разными тканями, соединялся с мастерской, где портные были готовы сшить заказчику самое роскошное одеяние. Затем очередь дошла до музыкальных инструментов: на полках и прилавке громоздились лютни, флейты, большие и малые арфы, а также совершенно незнакомые всем четверым приятелям приспособления, из которых каким-то образом следовало извлекать музыку. Улыбнувшись посетителям, продавец легко тронул рукой струны одной из арф. Пакс замерла в восхищении.
– А вы… вы и играть умеете, а не только продаете их?
– Ну конечно, дочка. Я же сам их делаю. Вот послушай.
Неторопливая мелодия поплыла по комнате. Стоило ей замолкнуть, как Арни выпалила:
– А вы «Скачку Торра» знаете?
– А как же! В трех вариантах. Вы, ребята, откуда будете?
– С севера, из Тсайи.
– Понятно, – сказал продавец и, подмигнув им, подтянул две струны на своем инструменте. – Вот так будет похоже на то, как на ней играют в ваших краях.
Знакомую мелодию Пакс готова была слушать весь день. Сама не заметив как, она начала подпевать хозяину вместе с Арни и Кобеном. Закончив песню, продавец поинтересовался:
– А вы-то играть умеете, ребята?
Они только развели руками.
Вздохнув, продавец отложил арфу, снова взялся за маленькую стамеску и продолжил обрабатывать какую-то деревяшку. Пакс с удовольствием расспросила бы мастера, что он сейчас делает и для какого инструмента, но друзья направились к выходу, и она, попрощавшись, последовала за ними.
Через несколько лавок Пакс набрела на лоток со множеством религиозных символов, талисманов и амулетов, вырезанных или отлитых из подходящего камня или металла. Большинство фигурок было совершенно незнакомо ей. Она узнала лишь полумесяц и палицу Геда, Священное Колесо, колос Госпожи Мира и меч Тира с каким-то сверкающим камешком в рукоятке. Но что означали изогнутые рыбы, стальное дерево, полукруг из сцепленных лучами звезд – ей было неведомо. Глаза Пакс перебегали с золотистых яблок на медные листья, с хрустального молоточка на каменное копье… Все знакомые ей животные тоже были здесь, на прилавке, – либо целиком, либо одни головы. Много было также человеческих фигурок, чьи волосы, изгибаясь, образовывали петельки, чтобы подвешивать силуэты к бусам или пропускать через них цепочку. Из богов мелькнули более или менее известные Гутлак и двуликий Симийтс. Знаком Пакс был и Дорт – покровитель овцеводов и торговцев шерстью. Увидев каменную лошадку, она вдруг вспомнила рассказ Сабена о его предках и огляделась. Сам Сабен в соседней лавке выбирал гребенки для своих сестер.