– Пашка, это Юлька. Так получилось, мы в Михееве застряли. Не нарочно, просто электричка… опоздали, в общем… А где дед? Ах, встреча ветеранов… Не, ты его не пугай, мы тут всей компанией зависли, у Андрюхиного деда. Да кому я нужна, господи?! Меня? Да кто меня тронет, минуты не проживет! Веришь? Ну, слава богу… Тогда отбой, спокойной ночи!
Кое-как успокоив родственников, решили не пороть горячку и переночевать здесь, а утром, с самой первой электричкой, ехать в Москву. Было уже поздно, но спать никому не хотелось. Наспех перекусив остатками Натэлиных шедевров, все опять сгрудились вокруг стола, на котором лежали находки.
– Я хочу подержать, – объявил Атаманов, протягивая руку к длинному мечу.
– Ой, не надо, не хватай! – заверещала Белка. – Я читала, что всякие исторические находки надо очень осторожно трогать! Они развалиться могут, они же бог знает сколько времени в земле лежали! Лет, может, пятьсот или даже больше…
– Точно! – поддержала подругу Юлька. – По телику показывали, археологи прямо кисточками все их отчищают… Атаманов, не надо, жалко будет, если она развалится!
– Не развалится, – уверенно сказал Серега, берясь за черную от времени рукоятку. – Не развалился же, когда его перекладывали.
– Кто перекладывал? – не поняла Юлька.
– Не знаю кто, но перекладывали. Он же пятьсот лет не в «адидасовской» сумке лежал.
Наступила изумленная тишина.
– Ой, а мы и не дотумкали… – пробормотала Юлька. – Серега, а ты гений, оказывается!
Атаманов только отмахнулся и взвесил в руке меч.
– Ну, тяжелый, зараза… И как древние люди таким воевали? Им же еще и махать как-то надо!
– Люди тады другие были! – ехидно встрял Пантелеич. – Не то что вы чичас, дохлятина…
– Это кто тут дохлятина, Пантелеич?! – обиделся Атаманов. – Фильтруй базар-то, а то вот как пойду щас да всю твою картошку назад зарою!
– Остынь, соколик… – засмеялся Пантелеич. И вдруг стал серьезным. – А ведь дело говоришь. Ктой-то его в огороде у меня припрятал, в сумочке-то.
– Кто припрятал? – машинально спросила Юлька.
– Тот, стало быть, кто нашел.
– Археологи? – удивилась Натэла. – Но… Зачем же снова прятать, если нашли? Они ведь не для того искали, чтобы перепрятывать?
Снова наступило молчание. Юлька, сидящая за столом, осторожно поскребла ногтем нарост на черной рукоятке кривого меча. К ее удивлению и испугу, царапина засветилась ярко-голубым.
– Ой, я, кажется, сломала что-то! Ой, что делать?!
Все кинулись к ней, стукнувшись головами над столом.
– Чего орешь, все на месте, – недовольно буркнул Атаманов и сам потер пальцем рядом с Юлькиной царапиной. Сверкнула гладкая голубая поверхность.
– Это… Блин, это же камень какой-то…
– Похоже на бирюзу, – пролепетала Натэла. – У бабушки есть браслет, там камни такого же цвета.
– Давайте еще почистим! – воодушевилась Полундра. – Федор Пантелеич, Батон, у вас какой-нибудь «Комет-гель» есть? Или хоть сода?
– Есть, но не дам, – отрезал Батон. – Офонарела, доисторический меч «Кометом» чистить! Еще взаправду развалится!
– Сам ты доисторический! – обиделась Полундра. – А меч очень даже исторический, им, может, князь Владимир воевал!
– В каком веке воевал? – наморщил лоб Батон.
– В девятом, – тоном неисправимой отличницы выдала справку Натэла. – При крещении Руси.
– И что же… выходит… двенадцать веков, что ли, ему? Нет, не может быть. Он бы так хорошо не сохранился.
– Дураки, да я же просто так про Владимира сказала! – разозлилась Юлька. – Может, он вовсе даже Александра Невского! Или Дмитрия Донского! Или…
– Царя Гороха, – съязвил Атаманов. – У тебя чего по истории в четверти светит?
– Тройбан…
– Вот оно и видно.
– Да ты сам-то, блин! – рявкнула оскорбленная Полундра, но тут Белка, втихомолку поскребывавшая рукоятку меча ногтем, восхищенно прошептала:
– Ой, а тут что-то зелененькое…
Действительно, рядом с бирюзой блеснул золотисто-зеленый круглый камень.
– Так, хватит народное достояние обдирать! – распорядился Пантелеич. – Может, мы того… чего-то вовсе неправильно делаем, нам потом начальство фитиль вставит!
– Какое еще начальство? – не поняла Белка.
– Да уж какое-нибудь найдется! Вон его развелося сколько повсюду… Ети археологи за своим добром приедут – тож спасибо-то не скажут…
– Дед, а с чего ты взял, что это ихнее, – спросил Батон. – И что они приедут?
– А чье ж еще? – уверенно сказал Пантелеич. – Кто весь берег у реки, как кроты, разрыл? Кто все лето железки искал? Они нашли, больше некому.
– Так зачем же назад-то зарывать?! – взвился Атаманов. – Какого, я спрашиваю, черта было вообще искать тогда? Чтобы по чужим огородам перепрятывать?! А если бы мы совсем на сумку не наткнулись, тогда что?
– Сергей, успокойся, – мягко осадила его Натэла, и ее негромкий голос, как всегда, моментально утихомирил Атаманова.
Парень вполголоса ругнулся и вернулся к созерцанию длинного меча. Через минуту проворчал:
– Неправду, что ли, говорю?
– Правду, конечно. Ты со-вер-шен-но прав. Только вот что делать – непонятно.
– Спать, – объявил Батон. – Не знаю, как у вас, а у меня спина разламывается напополам. С шести утра лопатой махал, а щас уже второй час ночи. Атаман, я с дедом на печи лягу, ты – на раскладушке, а девчонки – на кровати с диванкой, там постелено.
– Ага, – кивнул Атаманов, который, кажется, даже не слышал сказанных слов и по-прежнему не сводил глаз с оружия. Девочки вдруг почувствовали, что действительно устали, и, позевывая, гуськом поплелись в комнату – устраиваться на ночлег.
Через полчаса лежания в темноте Полундра поняла, что заснуть не может. Во-первых, рядом громко сопела Белка. Во-вторых, тикали, как бомба с часовым механизмом, старые-престарые ходики на стене. В-третьих, что-то угрожающе шуршало за печкой, и Юлька подозревала, что там мыши, а может, даже крысы. Напугать Полундру было трудно, но крыс она недолюбливала. К тому же дверь в кухню оставалась полуоткрытой, и Юлька видела, что Атаманов по-прежнему сидит за столом. В конце концов она не выдержала, встала и на цыпочках прокралась на кухню.
– Серега, чего не спишь?
– Сейчас пойду. – Атаманов, не глядя на Полундру, держал в руках меч. – Слышь… А вдруг он правда князя?
– Все может быть, – осторожно сказала Юлька, протягивая руку за вторым мечом – кривым, с камнями на рукоятке. – А вот этот – хана Батыя. Или как его… Тохтамыша. И не очень даже тяжелый. – Она замахнулась. – Эх, и чего я не пацан? Надо же было девчонкой родиться! Несправедливо же!
Атаманов, хорошо знавший Юлькину обиду на судьбу, сочувственно вздохнул и попытался утешить:
– Тебе и так в правой полузащите цены нет. Такого «крученого» даже мне не запустить.
– Ну и что? – накуксилась Юлька. – Все равно в настоящий футбол не возьмут.
– Иди в женский, есть же…
– Щас! Очень надо – с бабьем играть. Атаманов, а ну, вставай! – Юлька приняла воинственную позу, выставив вперед кривой меч. – Я, хан Батый, вызываю на бой князя Владимира! Иду на «вы»! То есть на «ты»! Защищайся, волчья сыть, травяной мешок!
– Я тебе что – лошадь?! У, м-морда татаро-монгольская! – не остался в долгу Атаманов, хватая длинный меч. – Щас как дам по сусалам! Понаехали тут со своей Золотой Ордой, здесь местным самим жрать нечего… Ура-а, в атаку!
Старинные мечи со звоном ударили друг о друга. Но то ли меч Атаманова был тяжелее, то ли сам Серега сильнее – кривой ятаган тут же вылетел из Юлькиных рук. Истошный визг «хана Батыя» смешался со звоном разбитой посуды, непечатной руганью «князя Владимира» и испуганными криками с печи и из комнаты:
– Эй, что случилось?
– Атаман, у тебя там упало что-то? – Батон спрыгнул с печи, ловко попав ногами прямо в Пантелеичевы валенки. – Полундра, чего орешь? Мыш, что ль, пробежал? Ты бы в него кроссовкой – и все. Оба-на… Ну, вы даете!