«Скажи, что умеешь точить» — попросил я Нептаина.
— Старшина, я умею точить. — вставил слово парень, выходя из оружейной вслед за старшиной Кутиром.
— Умеешь? Косы да серпы? — усмехнулся старшина, закрывая дверь оружейной.
— Нет, топоры ещё. С лезвиями копий тоже знаком. — ответил Нептаин.
«Ты что, реально знаком с заточкой копий? Там всё не так просто, как кажется» — уточнил я.
«Дядька показывал, он у нас охотником был» — подумал Нептаин. Это хорошо, меньше объяснять.
— Ладно, завтра с утра покажешь, как справляешься, а я уж решу, умеешь или нет. — решил старшина.
Дальше шли по коридору замка, пока не подошли к крепкой дубовой двери.
— Здесь казарма, тут мы все живём. — Кутир открыл дверь и запустил Нептаина внутрь. — Здесь будешь спать и жить. Вон та кровать принадлежала Адофу, он больше не вернется. Все вещи, что ещё не растащили, принадлежат тебе, поэтому предупреди всех, что занял их за собой. У нас не воруют, но бесхозные вещи присваиваются, поэтому следи, чтобы твои вещи не лежали бесхозными. Всё, ложись спать, завтра будет новый день, побудка с рассветом.
Ночь провели незабываемо, под аккомпанемент тридцати трёх храпящих глоток. Под утро раздражать начало даже меня. А я цельнометаллический меч!
Первые петухи заорали, Нептаин, который, видимо, был привычен к храпу и посторонним шумам ночью, проснулся бодрым и жизнерадостным.
«Арким, ты не спишь?» — на всякий случай уточнил он мысленно.
«Я же металлический, как по-твоему мне спать?» — с каплей сарказма, которая, объективно говоря, может убить гиппопотама на пике физического развития, ответил я.
«Чего-то ты злой с утра, как будто плохо спал». — пожал плечами парень.
«Этот поросячий залповый храп мешал размышлять» — признался я.
Нептаин улыбнулся, оделся, пристегнул перевязь и озадаченно остановился.
«А что делать дальше?» — спросил он мыслеречью.
«Снять штаны и бегать!» — нет, я УЖЕ ненавижу этих храпунов. Нельзя так резко из лесной идиллии переносить меня в этот бедлам! — «Заяви свои права на вещи Адофа, потом иди на улицу, к колодцу. Никто не отменял утреннее умывание».
Парень принялся за исполнение поставленных задач, а я задумался, чем занимаются эти тридцать храпящих остолопов. Не верю, что они просто торчат тут, едят и спят. Для гарнизонной службы в таком конкретном замке их слишком мало, а просто «быть» тут, они не могут. Это средневековье, здесь ничего не делают просто так.
Ясно как день — граф здесь на птичьих правах, замок в упадке, хотя явно был раньше богатым. Гарнизона тут должно быть пара сотен минимум, а мы видим в общем пятьдесят с чем-то, это вместе с обслугой и графом. По всем канонам военной тактики, такие укрепления либо оставляют, либо наполняют надлежащим гарнизоном, так как силами тридцати дружинников его не удержать. Что-то нечисто тут…
Нептаин набрался смелости, сделал шаг вперёд и заявил просыпающимся дружинникам, что является обладателем места и вещей Адофа. Слова его были полностью проигнорированы, словно он пустое место. Впрочем, так оно и было. Нептаин здесь никто и звать его никак. Пока что. Пришлось ему выходить на улицу и продолжать выполнение задач.
Как я и ожидал, пока Нептаин обливался из ведра, закаляя свой тщедушный организм, дружинники начали собираться на некоем подобии плаца. Из замка вышел мужик в полном кольчужном доспехе, вооруженный относительно качественным полутораручным мечом.
— Слушайте меня! — привлёк он внимание беседующих дружинников, которые были одеты кто во что, но все поголовно вооруженны мечами разного качества исполнения. — Сегодня опять идём на патрулирование дороги. Чтобы не было инцидентов, как в прошлый раз, вооружаемся ещё и луками. Кто тут умеет обращаться с луками?!
— Я! — слитным выкриком ответили все дружинники.
— Так и знал! — рассмеялся кольчужный мужик. — Сейчас завтракаем и выезжаем!
Дружинники направились на кухню.
«Думаю, следует идти за ними» — предположил я.
Нептаин кивнул, кажется, мне, и направился за дружинниками.
На кухне он встроился в очередь, подхватив со стола одну из мисок.
Аголген недобро прищурился, когда увидел Нептаина, подошедшего за своей порцией. Тот выдержал тяжелый поварский взгляд и получил свою порцию каши с куском уже не черствого хлеба.