Как он вцепился в этот «археотех» при первом же упоминании… Видимо, его бывшая родина прекрасно знает, что стоят на самом деле технологии Создателей. Да, он помог Роб-Рою при изменениях во внутренней и внешней политике, потому что они были нужны стране. Потому что только императорская власть была залогом стабильного прогресса, как было доказано за столько веков ранее. Постепенно он понял, что интересы императора отличаются от планов других монархистов, он явно вёл двойную игру, направляя могущественнейшее государство планеты в какое-то другое, одному ему известное русло.
Часть плана, небольшую, можно спрогнозировать, — захват поверхности планеты, но к этому так или иначе стремились все властители до него. Нет, было что-то ещё, что-то лежащее за рамками понятной внешней политики. Однако, что может сделать он, один, для того, чтобы выяснить все детали и при необходимости помешать этим планам? Хотя… Не один. И на очень важном направлении. Можно затянуть поиски розового золота, наблюдая за Союзом с поверхности и внешних слоёв Пещеры. И до того, как флаеры его отряда достигли стены грота, граф принял решение.
***
Прошли годы. После ухода отряда графа Реста Аурея в Пещеру Роб-Рой оказался полновластным хозяином Империального Союза. Он увеличил Стратегический Потенциал на пять процентов, что было выдающимся достижением за короткий срок, учитывая поистине огромные размеры того. Гигантские средства расходовались на исследования в области новых видов вооружений, самая мощная программа велась в Береговом исследовательском центре.
Там был создан задел для тяжёлого пехотного скафандра, как мощной платформы для действий не только на Земле, но и в любых атмосферных условиях и без неё. Обкатывалась космическая техника, конечно, в условиях подземной атмосферы и силы тяжести, натурные испытания должны были продолжиться после занятия плацдарма на Поверхности.
Успехи в этой области не могли скрыть назревавшего политического кризиса в стране. Роб-Рой был вынужден провести ещё одну чистку, — на этот раз полицейскую, выявляя бунтарей среди простых граждан. Провели усиление военных гарнизонов во всех городах, только это проблемы не решило, — во время масштабных беспорядков в Береговом солдаты обоих Береговых легионов отказались останавливать толпу, и за дело пришлось взяться дружине императора, к тому времени выросшей до трёх легионов.
Красивейший и вольнолюбивейший город Македонии утопили в крови, — несколько тысяч убитых, десятки тысяч раненых и пропавших без вести. Страна ужаснулась, во многих других городах власти превентивно запретили даже мирные демонстрации. Напрасно Роб-Рой обвинил во всём легата Андского, отдавшего приказ стрелять на поражение, снял его со всех должностей и отправил в тюрьму, напрасно запретил своим дружинникам отныне вмешиваться в беспорядки, — его популярность уже исчезла, растаяла, как дым.
Империальный Союз теперь стал для императора пороховой бочкой, только пока отсутствовал лидер, способный зажечь у неё фитиль. Теперь он мог полагаться лишь на армию, и то не на всю, и на свою дружину, — она была повязана кровью. Береговой же получил неофициальное прозвище «бунтарской столицы», и увеличивать гарнизон император теперь опасался, — а вдруг столь масштабная военная сила выйдет из-под контроля? Однако вскоре в Союзе повеяло «ветром перемен».
***
В лагерь Реста вернулся отряд, проведший длительное время на Поверхности, они искали достаточно глухое место для звездолётов космического флота, получившего предварительное название — Македонианская Эскадра. Людей в нём было немного, но возглавлял их сам граф, он считал это дело более важным, чем наблюдение за рутинной работой мастерских.
Их встречали несколько человек, — праэтор Гронтервиль, исполнявший обязанности командира отряда, остававшегося в лагере, адъютант Реста Френмен, двое солдат караула и Эрл Авлети, бывший сотрудник Внешней разведки, теперь служивший комиссаром императора в отряде. Френмен был явно чем-то взволнован, но он всего лишь подал условный знак графу, мол, есть о чем поговорить, и кивнул на Авлети, — без лишних ушей. Рест со своими солдатами разгрузил имущество отряда, сдал его на склад и направился в свою палатку отдохнуть после перехода.
Он уже почти уснул, когда у входа раздался тихий голос адъютанта.
— Граф, есть очень срочный разговор.
Рест откинул полог и впустил Френмена. Однако он был не один, позади него стоял человек, который чем-то показался графу знакомым.
— Это Магон Марк, позавчера он скрытно пробрался в наш лагерь и сообщил мне кое-что, представляющее интерес.
— Магон Марк? Что-то знакомое…
— Я бежал на Поверхность несколько лет назад, — сказал преторианец, — за мной охотились все агенты императора. Неофициально я — самый опасный для него человек.
— Самый опасный? Насколько я был в курсе последних событий, ни один «народный вождь», тайно противостоящий диктатору, не смог бы этим похвастать.
— Я не хвастаю, граф. Эти ваши «народные вожди» не обладают той информацией, что есть у меня. Вы сказали — «диктатор», и значит, я не ошибся, и вы тоже в оппозиции к нему.
— Я не стал бы так утверждать. Оппозиции, как реальной силы, в Союзе на данный момент не существует.
— Тем не менее, именно вы приняли решение тихо саботировать поиски розового золота, чем крайне недовольны наблюдатели.
— Если судить только по этому, — усмехнулся Рест, — тогда вы правы.
— Я знал вас раньше, до прихода императора к власти. И знал также, что вашу позицию нужно просматривать в делах, а не в словах.
— Вы пришли сюда для того, чтобы наговорить мне комплиментов?
— Да, я заболтался, вы правы, монсоэро. Но я всего лишь хотел проверить вашу реакцию. И теперь считаю, что могу доверить вам тяжкий груз, который несу уже столько лет… — и Магон рассказал о том, что произошло во дворце в Береговом.
Рест Аурей был потрясён до глубины души. Смертельно побледнев, он рухнул на свой стул.
— Это не всё. Сын Магона Аурея, Рэм Бугенвиль, жив и сейчас находится в одном заведении в Тулузе. Насколько мне стало известно от старинного друга, через год он выпустится и станет участником Сборов Совершеннолетия.
— Наследник жив?! — в голосе графа изумление прозвучало вместе с неподдельной радостью.
— И это ещё не всё. Есть ещё один человек из фамилии Бугенвилей, — Сэмюэл Демитр. Он живёт на поверхности. Тот самый «ребёнок Наталиэн», про которого говорил мне старик перед смертью.
— Но Магон не знал о том, что Рэм жив! Поэтому и назначил наследником Роб-Роя!
— Тем не менее, это его последняя воля. Я вижу картину будущего примерно такой — мы должны обеспечить возвращение Сэмюэла, он берёт в жены принцессу Селену, а Рэм становится регентом по праву крови, — превосходная тройка, она займёт достойное место в династии Ауреев.
— Сначала нужно найти Селену. А как это сделать, ведь наше возвращение в Союз не останется незамеченным?
— Придумайте сами, граф. Мне там появляться нельзя, поэтому я беру на себя возвращение Сэмюэла.
— Возвращение Сэмюэла? Интересно, интересно…
Чья-то рука отбросила полог палатки на стенку. В проходе стоял Авлети с полицейским гравитационным ружьём в руке и дьявольской усмешкой на губах. За ним торчали хмурые лица людей комиссара.
— Заговор против законного императора, — проговорил он, — кто тут у нас? Граф Рест, лейтенант Френмен и государственный преступник номер один. Что же, прекрасный улов, а вот вас ждёт незавидное будущее, — и он поднял оружие.
Его охранники, косясь на преторианца, отцепляли с пояса наручники, когда вдруг сзади раздалось гудение. Ярко-зелёное светящееся лезвие метнулось наискосок слева направо, разрезав всех троих на неравные части и рассыпав вокруг ворох искр. Гронтервиль выключил световой меч, заткнул его за пояс и проговорил: