Он коротко рассказал ей, как Зафра использовал меч, и что он сказал о нем, и как меч гнался за ним, Конаном, — и как пронзил того, кто его заколдовал.
— Клыки Иога, — слегка вздрогнув, сказала женщина, — какое ужасное волшебство! Я рада, что он умер и что меч теперь у нас, — а ты думаешь, что он был заколдован так, чтобы подчиняться только приказу Зафры?
— Ну, — сказал Конан, направляясь вместе с ней к лестнице, — моему приказу он не повиновался! И бросил я его отнюдь не удачно, — если бы не ты, мы были бы пленниками и ждали бы появления полчищ вооруженных стражников.
— Двоих было бы вполне достаточно, — заметила Испарана, — с луками или арбалетами. Значит, Зафра собирался захватить всё, — а Актер-хан непременно потребовал бы себе такое оружие, как этот меч, если бы он знал о нем!
Конан мрачно усмехнулся и кивнул. Несколько минут спустя они ногами спихнули Фаруза в подземелье пыток, а сами надели доспехи и взяли по паре мечей и кинжалов. Испаране не подошел ни один из шлемов — у нее было слишком много волос. Беглецы повернулись к открытой двери, и тут Испарана поймала Конана за руку.
— Я не могу поверить, что мы когда-нибудь выберемся из дворца живыми, Конан. Я хочу сказать тебе, что…
— Тогда пойдем искать себе помощь, — сказал он и широко распахнул дверь.
— Подожди… Конан! Я хотела сказать… искать помощь? Что ты имеешь в виду? Конан!
Он не остановился, чтобы подождать ее, и она с угрожающим выражением лица поспешила вслед за ним в коридор.
— Что ты имеешь в виду — «искать помощь», черт бы тебя побрал?
— Ты, без сомнения, права в том, что мы никогда не сможем вырваться с боями из дворца, и, конечно же, мы не сможем выскользнуть отсюда украдкой. Ни один человек, видевший нас больше, чем мельком, не поверит, что мы — Хан-Хилайим! Так вот, здесь есть один человек, который может помочь нам выбраться наружу, — тем, что будет нашим пленником! Мы найдем его в тронном зале.
У нее перехватило дыхание.
— Но ты же не можешь иметь в виду, что собираешься похитить Ак… — она замолчала на полуслове, и по ее лицу медленно расползлась улыбка. — Можешь! Ты это и имеешь в виду! И если кто-нибудь вообще и может сделать это — то это мы, Конан!
— Ты могла бы попробовать называть меня Фузл или как-нибудь еще, — сказал он, выйдя из себя. — Нет нужды трубить повсюду мое имя, чтобы проверить, сколько внимания оно может привлечь!
— Прости, Фузл, — отозвалась она, и они зашагали по залам дворца так, словно были здесь хозяевами.
Одна, потом вторая, а вскоре и третья служанка бросилась бежать при виде того, как они приближались с суровыми лицами — одетый в доспехи гигант и одетая в доспехи женщина со спутанными волосами, чье лицо и ноги были измазаны грязью и жиром. Еще одна, четвертая, служанка увидела их, заколебалась и пустилась наутек. Двоим солдатам из Хан-Хилайим следовало бы сделать то же самое. Конан и Испарана оставили одного мертвым, а второго — стонущим в луже собственной крови, а сами приблизились к дверям, ведущим в королевский зал Замбулы.
— Как мило с его стороны, что он не поставил здесь охрану, — сказал Конан со скверной ухмылкой. — Готова?
— Готова.
Конан и Испарана рывком распахнули две огромные створки и вошли в широкий и длинный тронный зал.
Почти в пятидесяти футах от них сидел на троне Актер-хан в царственных одеждах и алых туфлях. Между ним и двумя незваными гостями стояло одиннадцать стражников. Они были изумлены; Конан и Испарана были хуже, чем изумлены. На них уставились двенадцать пар глаз. Над глазами одного из них был шлем, из которого торчали желтые перья, именно этот человек заговорил:
— Взять их.
20. Меч на стене
— Стойте!
Этот контрприказ был отдан Актер-ханом, и десять его Шипов замерли наготове, держа руки на рукоятях оружия. Хан наклонился вперед на своем отделанном серебром троне из фруктового дерева, и на лице его отразилось возбуждение.
— Конан, — продолжал он, — Испарана, отойдите в сторону — оба. Освободите проход к двери. Капитан Хамер — выведи своих людей в коридор. Всех. Я желаю поговорить с этими двумя.
Человек в шлеме с перьями, не поворачиваясь, рывком обратил лицо к Актеру.
— Господин Хан! Это враги — и они вооружены!
Конан внимательно наблюдал за сатрапом и капитаном. Он не заметил, чтобы они обменялись каким-либо знаком. Офицер вроде бы искренне был в ужасе от кажущегося безумия своего повелителя. Актер взглянул поверх его плеча на Конана.