— Фаеркип, — кивнул Микула. — Бастион Ляхов.
Вид и правда впечатлял.
— А почему вы…
— Не продолжили Стену до самых болот? — хмыкнул богатырь. — А толку, если всё равно по болоту обойти можно?
Тут спорить было трудно.
— Кто-то говорил, что эльфы в болото соваться боятся.
Бородач хохотнул.
— Так ужасный монстр в самом болоте живёт, про окрестности никогда речь не шла!
В бастионе не было свободного места. Весь простор в нём был занят ранеными. Офицеры лежали в башнях и на лестницах. Солдаты лежали во дворе внутри стен. Даже если бы Квалисимус телепортировал всех целителей Агьегарда, это ничего бы не дало. Военные медики еле справлялись даже с одним раненым. Они шептали мантру стихий даже не задумываясь, лечит ли она или нет. Они даже боялись ощутить, чем на самом деле болело у того или иного солдата. И даже с такой… с таким отношением… даже так их хватало максимум на десять-девять несчастных. Потому я не стал спрашивать, кого они лечили, а кого нет.
— Парень, не трать себя зря. — напутствовал Микула. — Кто кричит — сам выживет. Ты этих….
Я кивнул. Мы пошли к тем, кто был в самом плачевном состоянии. Как назло, такие были в самом центре. Пока мы шли, нам постоянно цеплялись в ноги и молили о помощи.
— Раз кричит, сам себе Стихи пусть читает! — отрезал Микула.
К самым тяжело раненым боялись подходить даже военные медики. И…
Честно скажу. Из меня — паршивый медик. При виде чьей-то боли или крови я тут же теряю ощущение реальности и падаю в обморок. А сейчас если у меня и была какая-то реальность, она улетучилась без следа. Я ничего не могу сделать со своей эмпатией. Даже если закрою глаза, я всё равно буду Чуять их, ощущение это будет будто моим собственным. И…
Честно скажу. У меня самого была множество ссадин и порезов. И… Они не добавляли никакого ощущения реальности. Они словно были не моими. Они словно были частью нереальной внешней оболочки, которая мне и не нужна была толком. Какая разница, сколько слоёв будет у моей луковицы…
Будто чужие губы шептали ту самую мантру четырёх стихий. Это…. да. Это помогало. Но… но не мне…
— Микула, я тебе говорил, что ты — АнСар! — будто издалека кричал голос Тарфа.
— Заткнись, эльфийская морда! — гундосил из ещё большей дали бас богатыря.
— Сам заткнись! И помоги мне его вытащить!
Гномьи ругательства.
— Мат тебе не поможет! Тьёлка! Тьёлка! Тьёлка!
Ещё ругань.
— А что ты хотел! Эмпата да в самое пекло тащить!
— Та откуда я знал!
— А догадаться, не?
— Заткнись!
— Ты должен был дать тем хлопцам умереть с честью, а не тащить сюда и обретать на муки!
— Алистар!
— Они бы всё равно умерли!
— Он успел даже Жару сказать!
— Хоть бы он вообще теперь говорить мог! Клади аккуратней, Дубина!
Что-то далёкое ударилось о твердь. Или не твердь.
— Паршиво. Жайрал просвечивает. Ещё пару часов и полностью исчезнет, осознав себя в другой Вселенной. Эй! Не стой так! Помоги мне!
— Заткнись, дурень! Мне тут на такой случай как раз оставили кой чего.
Резкий запах. Очень резкий…. Даже трудно описать… Ноздри будто объяло огнём. Именно огнём. Ноздри….
— А-а-а-апшхи-ии!!!!
— О-о-о!!! Так лучше! — Тарф захлопал меня по щекам. — Добро пожаловать в Реальный Мир, АнСар.
Я фыркнул.
— Тоже мне Морфиус нашёлся! В той Матрице — лучше! В той самой Матрице — Нет Боли!
Мои глаза плохо фокусировались, и я толком ничего не мог рассмотреть. Взгляд только цеплялся за детали. Остроухий, который смеётся. Бородач, который нахмурен. В руках у него тот самый флакончик…
— Микул, дай понюхать!
— Алистар! Отстать!
— Та я чуть-чуть!
— Подавись!
— Спасибо!
— Будьласка!
— Алассе!
— Мелалассе, Сволочь!
— О-о-о! Э… Апшхи! Ой! Действительно ядрёная штука! Эй, АнСар, на и тебе ещё чуть чуть…
Снова этот резкий запах. И…
Из меня одновременно с чихом вырвалась отрыжка. Стоп! Только фантазию отключите!
Я с силой оттолкнул фляжечку от своего носа.
— Убери её! А то меня сейчас вырвет!
Тарфельд захихикал. И сам отрыгнул.
— На, Микул. Спрячь этот раствор фейжара.
Микула тщательно спрятал всё себе в сумку. Ха! И куда ж так далеко! Вещи первой необходимости всегда должны быть под рукой! Или он специально, чтобы повода не было?
Алир вздохнул.
— Так, АнСар, постарайся заснуть! Мы пойдём обратно. Посмотрим, действительно ли ты избавил всех от мучений самым простым способом!
И… Они ушли.
Понятное дело, что я их не послушался. И попытался встать даже. Зря конечно. Всё тело объяла необычайная слабость. От любого резкого движения начинала кружиться голова. Но это не помешало мне осмотреться. Хотя перед глазами иногда мелькали помехи, как в плохо настроенном телевизоре. Что такое телевизор — объяснять не буду. А то ещё обвинят в контрафактном экспорте запрещённых технологий. Это та самая из самых страшных сказок про наш Мир, которая совсем не сказка, а та самая Чистая Правда. Да. Именно. Я про то, как у нас лишают разума через ящик с картинками. Хуже только страшная Сеть "Интернет", которая вообще людей в овощей превращает. Хотите нет, хотите верьте.
Проще говоря, моё сознание ещё не очень крепко цеплялась за реальность.
Бездна Глубин! Офицеры были не просто офицеры! Это были те самые воины, что вместе с Воеводой пошли на смерть в попытке помешать Крестору! Их утыканные стрелами доспехи лежали рядом, а сами они были все в бинтах и под белыми простынями. Сам… эм… да. Вы поняли. Он лежал как раз рядом со мной. У него доспех, который лежал как раз между нами, этот самый доспех был утыкан стрелами, словно спина ежа.
— Сер Ричард! Вот так неожиданность!
Тот только хмыкнул.
— Сер Ансар, неожиданность — это когда бьют в спину. А это — просто совпадение.
В его лице уже не было ни капли той самой придурковатости.
— Как вы тут…
— Меня спасла та самая мелкая из Алирок.
— Тавлия?
— Она самая.
Воевода посмотрел на меня. Затем вздохнул.
— Юноша, удивлены, что я без своей натянутой улыбки?
— И это тоже.
— Не обращайте внимания. Иначе бы я так долго бы не продержался у этого Дрянного Селезня. Ему нужен был кретин на эту должность. Стоило появиться кому-то нормальному, против него начинались такие интриги, что Свет рядом не стоял!
Он запнулся.
Я только засмеялся.
— Уже можно не бояться. Сороки теперь чушь плести научились. Да и Селезня разоблачили. Моими стараниями, правда.
Он хохотнул.
— На самом деле, я даже не только из-за Селезня полного идиота строил! Командующий — должен принимать трудные решения. А потому солдаты должны ненавидеть не меня самого, а мою глупость. Или того урода, что дёргает меня за верёвочки.
Последняя деталь его особенно рассмешила.
— А как же все должны слушаться такого идиота? — нахмурился я.
— Юноша, вот это — долгая и кропотливая работа. Старшой — всегда прав. Даже если говорит на красное — зелёное. Именно потому я заставлял всех осенью красить деревья обратно в зелёный. А зимой ещё и приклеивать листочки обратно!
Меня бы это может и рассмешило. Но в тот момент мне только подумалось, каково же было тем ни в чём не повинным солдатам, да даже если они в чём-то провинились. И каково же им было выполнять столь глупые и бессмысленные поручения.
Глупые оправдания. Конечно, если не ты, то кто. И всё же, почему я должен жалеть кого-то?
В глазах Воеводы тоже был Огонь. Он тоже никого не собирался жалеть. Жалость лишь распалит его собственный Жар. Тогда он не сможет строить из себя того самого полного идиота. И станет для своих подчинённых тем самым Деспотом и Тираном.
А так… Что, неужели… Деспоты становятся деспотами только от… кхм… жалости? Софизм чистой воды. Выводы на пустом месте.
Мне оставалось только отвернуться. Меня снова покидало ощущение реальности. Просто нет выбора. А без Выбора — нет Свободы. А без Свободы — нет Силы Верить. Верить, что ты есть Здесь И Сейчас… сейчас… Сейчас я теряю реальность уже просто потому, что меня смаривает сон. Всё же ночь я провёл бодрствуя.