Следом за галерой, однако, от пристаней отчалило еще с десяток судов поменьше, также взявших курс в сторону от приближающейся к порту эскадры ушкуйников! И, примерно прикинув оставшееся до причала расстояние, я громко воскликнул:
– Давай!
Сформированные мной орудийные расчеты заранее зарядили свои фальконеты, следуя моему примеру. Так что и пороховые картузы, плотно забитые прибойниками в стволы, и связки болтов, утрамбованные в пушечные жерла, – все на месте. Разве что порох в запальные отверстия заранее не засыпали, боясь, что отсыреет от морских брызг… Но теперь я сам пробил картуз трофейным протравником сквозь запальное отверстие и насыпал сверху немного пороха.
– Зажмурили глаза… Пали!!!
Первая команда – экипажу, чтобы яркая в ночи вспышка зажженного пороха не ослепила воев, вторая – уже всем новоиспеченным артиллеристам. Надеюсь, они не слишком увлеклись с запальным порохом…
Сноп высеченных огнивом искр полетел вниз, на пушечный ствол, и тотчас раздался оглушительный с непривычки грохот! Ушкуй ощутимо качнуло на волнах, а вспышка порохового пламени больно ударила по глазам даже сквозь смеженные веки; на соседнем ушкуе вдобавок раздалась отборная брань. Раскрыв глаза, я понял, что ненадежно закрепленный станок бомбарды не выдержал отдачи выстрела и пушка запрокинулась на незадачливого артиллериста. Хорошо будет, если не покалечила…
И все же риск стрельбы себя оправдал. Россыпь «трассирующих» подпаленным опереньем болтов устремилась к причалу, и пусть часть их упала в море, а часть прошла выше человеческого роста, несколько болтов нашли свои цели, вонзившись в тела генуэзских воинов и их щиты.
А заодно чуть подсветив противника, изготовившегося встречать нас арбалетным залпом в упор.
– Суши весла! Перезаряжай «тюфяки»!
Мы открыли огонь на большей дистанции, чем выстрел из самострела, все же из бомбард болты летят куда сильнее и раза так в полтора дальше. Следовательно, необходимо реализовать преимущество нашей артиллерии прежде, чем мы окажемся в зоне поражения стрелков врага… И поскольку перезарядка наших пушек длится дольше, чем перезарядка арбалета, то единственный выход в сложившийся ситуации – просто не плыть.
Я уже не раз перезаряжал бомбарды, так что и опыта хватает, и времени мне требуется не так много – полминуты максимум. Куда меньше, чем оставшимся двум расчетам… Так что для верности я подождал еще с полминуты, прежде чем приготовить кресало, и выкрикнуть приказ:
– Пали!!!
Второй выстрел пришелся чуть точнее – я взял небольшую поправку, чтобы уложить как можно больше болтов в цель. К тому же ушкуй все одно несет волнами к берегу, пусть и не с той скоростью, что развивают наши гребцы… В этот раз куда больше болтов нашли свои цели, но большинство их бесцельно уткнулись в павезы поджидающих нас арбалетчиков. Все понятно – на причалах нам приготовили воистину теплый прием!
А ведь пока мы будем прорываться сквозь ряды стражи, генуэзцам-купцам вполне хватит времени перевести рабов в крепость, а то и вовсе их перебить…
– Берем правее, гребем к песчаной косе! Все слышали?! По цепочке передавайте! Гребем к песчаной косе, там высаживаемся!
С тоской подумал, что догадайся я взять на галере каменные ядра к бомбардам, то их убойной мощи хватило бы размочалить павезы в щепки… Но все мы задним умом крепки. Так что придется сменить точку высадки и причалить там, где генуэзцы не смогут нас встретить градом болтов. Возвращаться к кораблям за ядрами не вариант – очередные, весьма ощутимые потери времени…
Обходной маневр и так обойдется нам примерно в полчаса, не меньше. И вновь острое сожаление – будь мое войско чуть более организованным и управляемым, я мог бы направить в обход лишь часть ушкуйников, сковывая генуэзцев на причале перестрелкой и угрозой высадки. И бьюсь об заклад, что у фрязей началась бы паника, как только отряд повольников зашел бы им в тыл, перерезав путь отступления в замок!
Увы, не имея возможности отдать внятный приказ с помощью сигналов рога, да еще и в кромешной темноте, не обговорив заранее саму возможность такого маневра с ватажниками… Короче, я просто сорвал бы себе голос, пытаясь доораться до Дмитрия Шуя или кого из голов в попытках объяснить свой замысел.
Наконец мой ушкуй мягко ткнулся в сырой песок, и дружинники принялись спешно покидать судно, прыгая прямо в воду. Последовал за ними и я – прохладная вода только взбодрила разгоряченное греблей тело (и сам взялся за весло, заменив раненого гридя); некстати подумал, что в этом году все-таки искупался в море!
– Ватажные головы, ко мне! Доложить о потерях!