– Княже, он жаждет кровной мести. Во фряжском плену погиб его сын, его дочь продали в рабство в Геную, жена не перенесла позора бесчестия… Он говорит, что сам поведет касогов в бой, если ты откажешься драться.
Выслушав толмача, я вновь отрицательно махнул головой, стараясь сохранять спокойствие:
– Нет.
Но после постарался объяснить свою позицию:
– Я дал слово. И слово свое я сдержу. Если потребуется – ценой твоей крови, Амзет… Я сочувствую твоему горю и понимаю твою жажду мести. Но адыгэ обязаны мне свободой, не забывай! И не лучше ли будет спасти тех, кто выжил, чем мстить невинным? Тем более среди томившихся в крепости невольников много женщин и подростков… Подумай о них, раз не думаешь о себе, ведь на помощь фрязям могут прийти галеры с их арбалетчиками. И на море в честном бою они куда сильнее! А если враг перехватит ваши галеры, адыгэ не выжить – вас просто потопят в назидание остальным рабам.
Амзет мрачно выслушал Аристарха, встретив его слова угрюмым молчанием, и тогда я закончил:
– Уходи, Амзет, и не смей подбивать адыгэ мстить. Вы лишь погубите себя… И даже не в бою с фрязями. Мои воины остановят вас по моему слову, ибо я обещал.
Горец злобно плюнул мне под ноги, на что Миша было рванулся в сторону черкеса, но я остановил его жестом руки:
– Не надо! Настоящий мужчина умеет держать свои чувства в узде! А несдержанность – свойство слабых женщин. Коли Амзет равняет себя с ними… Ну что же, разве ты станешь марать руки о женщину?!
Аристарх с явным злорадством перевел мои слова черкесу, и последний, яростно зарычав, схватил меня за шею широкими, крепкими ладонями! Стальные пальцы горца на мгновение стиснули мое горло, но хватка черкеса тотчас ослабла… Подняв руки, он открыл корпус – и я мгновенно пробил два резких апперкота, пружинисто перенося вес тела при каждом ударе. Левый по печени и правый точно в «солнышко»… Амзета повело от боли, он невольно согнулся, но все же попытался при этом нашарить рукоять трофейного кинжала! Однако глухо застонал, пропустив топчущий удар под колено, и невольно осел на одну ногу…
А затем сталь моего клинка коснулась его шеи.
– Вообще-то я действительно сочувствую тебе, ибо понимаю твои чувства… Но я уже дал слово. И поскольку это не последний мой визит к фрязям, то слава князя, держащего свое слово, мне крепко поможет. Например, осажденные города будут куда охотнее сдаваться за выкуп… Ну а ты, Амзет, должен принять решение – жизнь или смерть. И сразу подсказка – сохранить жизнь можно лишь подчинившись…
– Да за такое нужно убивать, княже! Как он посмел…
– Тише, Миша, тише. Видишь, как горцы внимательно следят за нашим «разговором»? Амзет точно переговорил с сородичами, прежде чем предложить нам напасть на фрязей.
Черкесы действительно неотрывно смотрят на нас – смотрят угрюмо и молча, крепко стиснув побелевшими от напряжения пальцами рукояти трофейных фашильонов и древки топоров. Причем замерли компактной группой, напротив моей старшей дружины… Решатся ударить – ведь сомнут до того, как повольники придут к нам на помощь, числом задавят!
Но прежде чем черкесы решились бы прийти на выручку Амзету, из толпы их вышел Екеж и в сопровождении десятка-другого своих воинов демонстративно встал подле моих гридей.
А там уже и ушкуйники, заприметив неладное, принялись спешно окружать касогов… Верно поняв все расклады (а может, просто восстановив дыхание после пропущенного в «солнышко» удара!), Амзет что-то негромко произнес, и Аристарх быстро продублировал:
– Выбирает жизнь.
– Вот и отлично! Переведи ему – пусть берет с собой всех мужей, кто желает вернуться на родину, и следует к кораблям. Женщин и детей его племени мы доставим на пристани чуть позже…
Спустя сутки после захвата Порто-Пизано
– Хороша водица, княже?
Я невольно улыбнулся подмигнувшему мне Алексею – последний только что вынырнул из глубины освежающе-бодрящей, но в то же время по-летнему теплой донской водицы.
– Хороша!
Вот никогда бы не подумал, что буду так рад вернуться с моря и окунуться в воды обычной реки! Пусть даже река эта – сам Дон-батюшка в нижнем его течении… Однако теперь это реальность моего бытия. И мне остается лишь радоваться тому, что мы счастливо разминулись с боевыми галерами фрязей в открытом море…
Конечно, я пытался все рассчитать перед походом, но, как говорится, все планы живут до первого выстрела противника. И все же мы сумели скрытно подобраться к генуэзскому морскому каравану, подгадали действительно темную, практически безлунную ночь… Собственно, по плану прошло и начало боевой операции. Так, по пути в Сурожское море мой флот прошел Казачьим ериком, оставив Елизаветинскую косу по правую руку, – прошел в предрассветных сумерках, так что и заметить нас с минаретов Азака татары не могли! Далее мы проследовали рукавом «Каланча» и гирлом «Мокрая Каланча», без приключений миновав Тану, и вышли в открытое море…