– Ты хотел сказать – вновь захватить Сарай?
Еще одна тонкая мимолетная улыбка лишь легонько искривила губы эмира, проявившего недюжинную осведомленность. Но в этот раз ему не удалось смутить хана.
– Верно, ушкуйники уже брали Сарай-Берке. Ведь город не окружен стенами, а нападения случались в годы Замятни, так что подлым разбойникам-урусам удалось не раз захватить и разграбить нашу столицу. Но они еще не брали мою столицу! Тем более зимой в Булгаре я сумел заманить ушкуйников в засаду и разгромить их главные силы… Так что опасность они представляют не сами по себе, а как летучий отряд Ак-Хози. Ибо способны напасть на Сарай в те дни, когда сам я выступлю навстречу мятежному царевичу…
Эмир отпил немного крепкого зеленого чая из малой пиалы, удовлетворенно сощурив глаза, и лишь после недолгой паузы ответил:
– Ты хочешь сказать, мой дорогой сын, что после разгрома в Булгаре у тебя не хватит нукеров, чтобы выступить навстречу непокоренным и одновременно с тем оставить гарнизон в столице?
Тимур выделил интонацией «сына», легко усмехнувшись попыткам Тохтамыша назвать эмира отцом. Однако беи верно поняли своего господина и ехидно заулыбались лишь после «разгрома»… Хану осталось только молча склонить голову.
– Да, великий эмир. Ударив зимой и сговорившись с булгарами, урусы смогли нанести мне тяжелое поражение, а потому силы мои истощены.
Однако, сделав короткую паузу, Тохтамыш поднял голову и продолжил с куда большим жаром, неотрывно смотря прямо в глаза Тимура:
– О великий эмир, отец! Ты уже не раз давал мне свои рати, чтобы сокрушить Урус-хана и взять власть в Ак-Орде, а затем и в Кок-Орде. Так помоги же мне еще раз – в последний раз! Помоги мне удержать свою землю и покарать всех изменников, посмевших восстать против потомков великого Чингисхана!
Видя, что Хромец молчит, не купившись на жаркую мольбу, хан Золотой Орды вкрадчиво продолжил:
– Подумай вот еще о чем, великий эмир. Если мятежники одолеют меня в грядущей войне, то и урусы смогут дойти до устья Итиля, выйдут в Ак-Дениз. И тогда рано или поздно их корабли спустятся на полудень и доберутся до земель Турана… Кто тогда остановит стремительные разбойные набеги с моря?
Последние слова Тохтамыша заставили беев немного напрячься, улыбки слетели с их лиц, однако эмир остался совершенно невозмутим. Более того – судя по широкой улыбке, искривившей его губы, домыслы хана его действительно рассмешили.
– Разум покинул хана Золотой Орды, если он действительно думает, что мы можем испугаться каких-то речных разбойников! Последние подобны шакалам и могут кусать лишь слабую добычу. Если память мне не изменяет, восемь лет назад фрязи выходили Итилем в Ак-Дениз, но грабили они Сарай-Джука в Кок-Орде… А вовсе не Мавераннахр!
Это уже откровенная издевка, сравнение Золотой Орды со «слабой добычей». Хан промолчал, хотя со злым удовлетворением вспомнил, что до его прихода к власти татары Синей Орды нередко наведывались в Мавераннахр разбойными набегами! И чтобы защитить Туран от набегов, Тимур и решился помочь Тохтамышу в борьбе с Урус-ханом, потворствующим своим мурзам в нападениях на богатого соседа…
Но да, восемь лет назад фрязи действительно спустились в Ак-Дениз Итилем, а после повернули на полуночь и поднялись по Яику до самого Сарайчика, где неплохо пограбили татар. Однако тогда они помогали Мамаю, также воевавшему с Урус-ханом, и целенаправленно действовали против его врага… Но ушкуйники никому не служат и будут грабить тех, кто богаче! Так что неправ Тимур, ой неправ – повольники при случае запросто ударят по Мавераннахру…
Между тем эмир продолжил свою речь:
– И уж тем более безумно мыслить, что мятежные урусы и булгары представляют для Турана хоть какую-то опасность! А заодно напомни мне, сын… Разве ты уже не говорил мне, что в последний раз просишь моей помощи? В этом самом зале, перед лицом Суюргатмыш-хана и присутствующих здесь шахов… Пожалуйста, напомни мне, Тохтамыш, когда это было: после первого или уже второго поражения от Урус-хана?