ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
Королева-воительница
Эолин подняла голову с томов из библиотеки Церемонда и поняла, что уснула. Тщательно переписанные истории сопровождали ее в ее снах, образы древней магии и жестоких монстров, жестоких сражений и холодных тюрем Преисподней. Все они разбежались под настойчивым стуком у входа в ее покои.
Стряхнув с себя сонливость, Эолин встала, пересекла вестибюль и положила руки на крепкую деревянную дверь.
— Кто зовет в этот час?
— Король, миледи, — это был Тибальд, капитан ее стражи, его хриплый голос был приглушен дверью, которая их разделяла. — Гонец короля прибыл из Римсавена.
Прошептав заклинание, Эолин сняла чары, защищавшие ее покои в Восточной башне. Она подняла засов и вгляделась в темноту за ним.
Губы Тибальда сложились в мрачную линию над его каштановой бородой. Позади него стояло с полдюжины других вооруженных людей, с ожидающими лицами в свете мерцающих факелов. Один из них протянул сложенный лист бумаги с печатью Вортингена.
Эолин приняла послание, удивленная тем, насколько тяжелым оно оказалось. Она велела им подождать, отступила в вестибюль и сломала печать.
Мага Эолин.
Акмаэль написал своей рукой. Бумага несла следы его сущности, чернила — отпечаток тяжести его горя.
С глубокими опасениями возлагаю на тебя это бремя, но время позднее, и у меня нет другого выбора. Ты должна прийти ко мне сейчас. Сырнте захватили Эрунден со своими демонами, убив почти всех, кто защищал его. Сэр Дростан был среди павших.
Эолин резко вдохнула, зная, как глубоко Акмаэль переживал потерю любимого наставника и доверенного советника. Несмотря на сдержанность в поведении, Дростан всегда относился к ней с добротой. Вокруг него была аура вневременности, непобедимости.
Хотя воины-маги, которые у меня есть, — способные люди и верные сердцем, они не знают ни этих существ, ни Преисподнюю, из которой они пришли. Мне нужна твоя сила и твоя мудрость рядом со мной.
— Я не готова, — она взглянула на стопку книг, которые поглощали каждую мысль, каждое мгновение с тех пор, как им открылась библиотека Церемонда. Она много читала и многому научилась, но еще не нашла того, что искала.
А если и нашла, то еще не поняла этого.
— Что творится? — Гемена вышла из спальни и встала возле стола, с растрепанными волосами и скомканной ночной рубашкой под одеялом, накинутым на ее худые плечи. Сонно хмурясь, она разглядывала Эолин.
— Я должна немедленно покинуть Город, Гемена.
— Ты собираешься в Моэн? — в ее глазах было сомнение, но надежда в голосе. — Тогда ты вернешь их, Ташу, Катарину и госпожу Адиану?
Эолин покачала головой.
— Нет.
— Это от Короля-Мага, — девушка обвиняюще указала на письмо. — Ты идешь к нему! Почему? Наши сестры в опасности.
— Все королевство в опасности, и мои навыки необходимы, чтобы защитить его.
— Почему ты должна тратить свои навыки на защиту его и его магов?
— Гемена…
— Они сожгли маг!
— Это не совсем верно…
— Верно. Отец этого человека сжёг их всех, кроме той, кого он заставил сделать Короля-Мага. Ты это знаешь, и все равно ведешь себя так, будто этот ужасный человек важнее любой маги, важнее всего нашего шабаша!
— Наш ковен не мог бы существовать без его защиты.
— Это не защита, — она ударила маленьким кулачком по столу. Ее щеки раскраснелись, были мокрыми от слез. — Он держит тебя, как птицу в клетке, пока Таша, Катарина и Адиана погибают в Моэне.
Эолин отложила письмо, ошеломленная силой гнева Гемены. Она нежно взяла девочку на руки, вытерла слезы и убрала волосы с ее лица.
— Дорогая Гемена. Я знаю, как тяжелы для тебя наши многочисленные потери. Все так сложно в военное время. Когда вторжение Сырнте будет остановлено и наша земля снова будет в мире, у нас с тобой будет долгий разговор обо всем, что произошло. Дадут Боги, и мы воссоединимся с нашими сестрами.
— Что, если мы больше никогда их не увидим? Что, если они мертвы, потому что мы не вернулись? Я обещала Таше, что мы вернемся за ней.
— Не все обещания можно сдержать, Гемена. Особенно во время войны.
— Это обещание нужно сдержать!