— Ну, у меня нет ножа. А у тебя?
— Потребуются дни, чтобы разжевывать эти веревки, и у меня не осталось бы зубов в конце.
— Таша, просто сделай это. Пожалуйста.
Таша нахмурилась, но скользнула к Гемене, а затем тяжело упала на бок за спиной девочки.
— Ай! — Гемена вздрогнула. — Ты должна кусать веревки, а не мои запястья!
— Ну, в темноте все выглядит одинаково. Постой еще, ладно? Ты только усложняешь задачу.
Внезапный поток света прервал их усилия. Таша ахнула, и Гемена, прищурившись, посмотрела вверх на три силуэта, вырисовывавшиеся у входа в палатку.
— Милость Микаты, что это? — голос был мелодичным и женственным. Когда глаза Гемены привыкли, она увидела худощавую фигуру женщины ненамного старше Мариэль, одетую в простое розовое платье. У нее была прекрасная смуглая кожа и волосы цвета пшеницы, аккуратно заплетенные и завитые. Выражение ее лица было добрым, с понимающей улыбкой и большими глазами на овальном лице. — Наши маленькие мышки пытаются сбежать!
Мужчины позади нее шагнули вперед, низко наклонились и разорвали путы девушек. Гемена потирала запястья, пока они будили Катарину. Сонная девушка захныкала, беспокойно нахмурилась и заплакала.
— О, иди сюда, милая, — женщина подошла к Катарине, встала на колени и взяла девочку на руки. — Я знаю, что это была трудная ночь для всех вас, но теперь она закончилась. С этого дня у вас будет новая жизнь, и очень красивая, — она взяла Катарину за подбородок и вытерла слезы с ее щек. — Меня зовут Пашнари, и у меня особый приказ от принца Мехнеса. Вас нужно привести в порядок, дать еду и новую одежду. Сан’иломан скоро прибудет, и она сделает вас своими.
— Что такое Сан’иломан? — Катарина всхлипнула и вытерла нос изодранным плащом.
— Она королева всего Сырнте, а вскоре и всего Мойсехена. А ты, — Пашнари кончиком пальца коснулась носа Катарины, — будешь ее фрейлиной.
— Я? Фрейлина? — глаза Катарины были широко раскрыты и полны надежды. Гемена никогда не считала ее более глупой, чем в тот момент.
— Где госпожа Адиана? — спросила Гемена.
Глаза Пашнари устремились на нее, словно ястребиные, и милая улыбка застыла на ее лице.
— Госпожа Адиана? Кто это?
— Она — наша учительница музыки, — сказала Таша. — Она пошла с нами прошлой ночью, но солдаты увели ее куда-то еще.
— Ясно, — на лице Пашнари мелькнула неуверенность. Она пожала плечами и слегка покачала головой. — Я спрошу о ней, но ты должна понять, что я здесь всего лишь слуга. Я не всегда осведомлена о судьбе пленников принца Мехнеса.
— Врешь! — Гемена прыгнула на Пашнари со сжатыми кулаками, собираясь избить это красивое лицо до крови, но один из стражей поймал девочку и крепко держал. Вместо этого она попыталась пнуть его по голени. — Ты знаешь, где она! Ты просто не говоришь нам.
Пашнари отошла от Катарины и подошла к Гемене. Она провела пальцами по растрепанным волосам девочки, затем сжала их и дернула, заставив Гемену вскрикнуть.
— Я не лгу, малышка. Ты поймешь, что Сырнте не терпят непослушных детей. Замолчи, или я свяжу тебя и брошу в огонь Микаты, независимо от того, одобрит это Сан'иломан или нет.
Гемена прекратила биться, ее ярость была подавлена не тоном Пашнари, а мыслью о том, что ей снова свяжут руки.
— Так-то лучше, — Пашнари выпустила волосы Гемены и повернулась к Таше и Катарине. Она широко развела руки в приветственном жесте. — Тогда идемте, все вы. У нас впереди великий день.
Катарина приняла руку Пашнари и прижалась к ней, пока они шли. Гемена и Таша следовали на шаг позади, ведомые стражами, сплетя пальцы и широко раскрыв глаза, осматривая лагерь.
Гемена никогда не видела столько мужчин в одном месте. В ушах звенело от ударов молотков, лязга дерева, камня и металла. В воздухе пахло потом и лошадьми, горелым деревом и дымом.
— Почему вы здесь? — спросила Гемена.
Пашнари оглянулась.
— Чтобы принести мир в Мойсехен.
— Мы были в мире, пока вы не пришли. Почему вы, на самом деле, здесь?
Служанка ответила смехом, чистым и пронзительным.
— Потому что Сан’иломан — ваша законная королева.
— Это неправда, — сказала Гемена. — Тэсара — наша законная королева.
Таша ткнула ее локтем в ребра.
— Не зли ее снова, — прошептала она. — Есть что-то подлое в этой женщине. Думаю, ей нравится причинять боль.
Пашнари остановилась и обернулась.
Гемена и Таша замерли под ее пронзительным взглядом.
— В моем присутствии нельзя шептаться, — сказала Пашнари.
Таша тяжело сглотнула. Когда она заговорила, показалось, что она проталкивала свой голос через очень маленькое отверстие: