— Простите, госпожа Пашнари. Я не буду делать так снова.
Пашнари отвела их к палатке, выкрашенной в песочные и бордовые полосы. Внутри было уютно, и девочки сели за стол, накрытый фруктами, хлебом, колбасой и сыром. Пашнари велела им есть все, что они хотят.
Таша нервно грызла кусок хлеба, а Катарина сидела, выпрямив спину, и послушно жевала фрукты. Гемена сжала руки по бокам, борясь с желанием коснуться серебряной паутины, спрятанной под ее ночной рубашкой.
Она перевела взгляд с девочек на Пашнари, потом украдкой взглянула на сопровождавших их стражников. Гемене нужно было оказаться в одиночестве, спрятавшись ото всех, чтобы покрутить драгоценный камень и спеть заклинание, которому ее научила Мага Эолин.
Попытка взять с собой Катарину и Ташу усложнила бы дело, поскольку она не знала, выдержит ли медальон более одного человека, и если заклинание не сработает с первой попытки, другой возможности может и не представиться. Но попытаться она должна, ибо она обещала Таше, что сделает это, и, по правде говоря, ей не хотелось оставлять своих подруг наедине с этой неприятной женщиной и этими жестокими мужчинами.
Они ели недолго, слуги принесли большой неглубокий таз, который наполнили водой и усыпали цветами лилии и примулы. Пашнари велела Катарине встать из-за стола и сбросить грязную ночную рубашку, что она и сделала без возражений.
Девушка, опустив глаза, вошла в тазик, где Пашнари мягкой губкой обтерла ее бледную кожу, вымыла руки, ноги, спину и живот, а затем вылила ароматную воду чистыми струями на ее белокурые локоны.
Только когда один из слуг обернул полотенцем дрожащее тело Катарины, а Пашнари позвала Ташу к тазику, Гемена поняла, что ее план побега вот-вот рухнет. Если она разденется, они обнаружат драгоценность и заберут ее. Возможно, они даже узнают о ее использовании, найдут Магу Эолин и убьют ее так же, как убили Ренату.
В панике Гемена отодвинула стул и встала, прижав руку к груди, где она чувствовала тонкие серебряные нити медальона под тонкими складками льняного платья.
— Дитя, ты будешь сидеть, пока я тебя не позову, — отрезала Пашнари.
Гемена взглянула на женщину, затем на стражей по обе стороны от входа в палатку.
— Таша… — начала она, но вид ее подруги, стоящей в луже лилий, обнаженной и уязвимой, украл ее слова.
Гемена моргнула от жжения в глазах. Черная тень обвилась вокруг ее сердца, угрожая перекрыть ей дыхание.
«Сейчас я должна уйти».
Это был лучший способ. Единственный способ. В противном случае никто из них никогда не будет спасен.
— Прости, Таша.
С этими словами Гемена прыгнула между стражами и выскочила на свет дня. Стуча ногами по грязи, она уклонялась от повозок и перепрыгивала через костры, обходила стреноженных лошадей и ускользала от хватки кричащих солдат.
Ее случайный путь привел ее к городской стене, где она побежала вдоль края, пока не заметила обрушившуюся часть, по которой она взбиралась бесчисленное количество раз с Марклом. Грубые камни царапали ее руки и колени, пока она карабкалась наверх. Наконец, она добралась до вершины, прыгнула и, запыхавшись, приземлилась на другой стороне.
Гемена знала каждое укрытие в городе Моэн, но этот пейзаж из почерневших деревянных скелетов был неузнаваем. Куда ей идти? Как ей убежать достаточно далеко, чтобы призвать магию серебряной паутины?
Позади она услышала хриплые крики мужчин и звук камней, падающих под тяжелыми ногами.
Охваченная страхом, Гемена бросилась по остаткам переулка, спотыкаясь о разбросанные камни и щебень. Наконец, она обнаружила, что стена все еще стояла. Она проскользнула за нее, укрываясь под куском лестницы, и вытащила серебряную паутину из тайника.
Солнечный свет попал в кристаллы, заставляя их танцевать внутри паутины. Инструмент загудел от волшебства. Сосредоточив все свои мысли на Маге Эолин, Гемена повернула украшение вокруг своей оси.
Эхекат, — пробормотала она. — Элэом энем.
Крик мужчины поблизости вывел ее из заклинания. Гемена услышала шаги по другую сторону стены и прикусила губу, не зная, бежать или начать заклинание заново.
Она глубоко вдохнула и закрыла глаза.
Элэом энем, элэом энем
— Теперь ты у меня, маленькая девчонка.
Глаза Гемены распахнулись. Над ней возвышался мужчина с довольной улыбкой на покрытом шрамами лице и кривым ножом в руке. Между ними закружилась паутина, тонкий серебряный шар, который собрал весь свет, все формы, все ощущения в единый крошечный вихрь.