Я обратил внимание на своих бойцов, что буквально прожигали взглядами связанного насильника, с трудом сдерживая себя, чтобы не разорвать подонка голыми руками. Праведный гнев, горящий в их глазах, заставил бы любого нормального человека вздрогнуть.
Бабы начали креститься, как только я вышел из церкви. Одна и вовсе кинулась мне в ноги и ударившись лбом в землю заголосила.
- Батюшка! Слава Единому, что послал тебя к нам со спасением, - дородная бабища в простом домотканом платье и растрепанными волосами с заметной проседью перекрестилась и вновь бухнулась мне в ноги. – Спаси мужиков и детишек наших, что ирод этот на съеденье демонам приготовил… Всем миром к тебе взываем Святой Отец… Убереги, не дай сгинуть в муках адовых…
Она причитала с такой скоростью, что я успел разобрать лишь отдельные слова. При этом женщина непрестанно осеняла себя крестным знамением и билась головой о землю, пару раз даже ударилась о мой сапог. Мне пришлось сдержаться дабы не сморщиться. Лобная кость все-таки крепкая вещь и по ноге, да со всего маху в религиозно-праведном припадке, я вам скажу больновато.
- Встань милая, - я помог женщине подняться. – Разберемся со всем.
Посмотрел на баб, те в очередной раз перекрестились и низко поклонились мне. Перевел взгляд на старосту, что ехидно скалился разбитыми губами. В приоткрытом рту отсутствовали несколько зубов.
- С каждой гнидой разберемся. Всем по делам их воздастся.
- Опоздал ты святоша, - захрипел мужик, сплюнув кровавый сгусток. – Госпожа моя чашу уже получила, теперь только дело времени повелителя призвать. Всех вас, - он взглядом бешенной собаки с фанатичным блеском в глазах обвел взглядом женщин и воинов. – Всех! На куски разорвем, а на косточках спляшем! А детей ваших демонам поглумиться отдадим!
Одна из деревенских молодок ахнула, прикрыв рот обеими руками и рухнула без чувств наземь. Стоявшая чуть в стороне исповедница присела возле девушки и положив ладонь ей на лоб, зашептала слова молитвы.
Я едва удержался, чтобы не выхватить молот и не превратить башку одержимого старосты в кровавый блин.
- Заприте его куда-нибудь до утра, - глубоко вдохнув, чтобы успокоиться, отдал приказ Флину.
- Бабы! – зычно обратился к деревенским оруженосец. – Где тут у вас караулка ночной стражи?
Женщины недоуменно переглянулись меж собой и та, что пыталась себе расколотить лоб о землю у моих ног, пожав плечами, развела руками.
- Так у нас отродясь ее не было господин.
- Деревня у нас почитай то дворов двадцать, у нас и стражи то нету…
- Так нет у нас стражи…
- Ерема кузнец с мужиками у арки, да в церкве по ночам приглядывали…
- А потом эти пришли и мужиков наших…
Отдельные выкрики стали переходить в причитания и всхлипы.
- Цыц! – рявкнул Флин на корню гася назревающий бабий вой. – Куда его запереть то?
Это он уже мне.
- Подвесь к арке, что на въезде в деревню, - неожиданно пришла мне в голову мысль. – Да часовых приставь, чтоб не снял кто до утра. С утра сожжем тварь.
- Да мы его сами стеречь будем Святой Отец, - выйдя вперед заявила дородная тетка. – Никуда он не денется.
- Вы бы бабаньки хлопцев моих на ночлег разместили, а с этим гадом, - я кивнул на стоящего на коленях, шипящего от бессильной злобы старосту, - мы сами управимся.
- Все сделаем Святой отец. Воинов, что мир и свет Эльрата к нам принесли, накормим и спать на мягкое уложим, - крестясь, заверила меня женщина.
- Вы уже там только с мягким не перестарайтесь, - улыбнулся я, заметив, что две молодки стреляют глазищами в сторону моих бойцов. – А то я смотрю девки у вас тут шустрые.
- Не переживай батюшка, не до этого им сейчас, - вздохнула она, приложив руки к огромной груди. – Ты бы церкву очистил, да мужичков наших, что еще живы остались освободил.
- Кто на шахте рудной был уже свободны. Они меня за вас и просили.
Среди деревенских раздался облегченный вздох.
- А остальные где, так мне то пока не ведомо, - вздохнул и кивнул в сторону пленника. – Думаю вот у него расспросить.
- Не скажет ничего это тварь богомерзкая, - выкрикнула одна из женщин. – А мужиков, кто еще жив был, темные в церковном подвале заперли. Обещали через два дня за ними вернуться. Этот обещал, что присмотрит со своими прихвостнями.
- Понятно, - качнул головой и подошел к дородной бабе. – Ступайте по домам, да воинов моих, как придут, накормить не забудьте. До утра сюда никто не сунется. – Перекрестил женщину. – А я пока церковь в порядок приведу, да помолюсь за вас и погибших вместе с исповедницей.