Все оказалось до банальности просто. Это магические факелы. Только вместо обычного огня и пропитанной маслом или ворванью ветоши, в колбах был особый состав (местный аналог фосфора, наверное), что начинает светиться с наступлением темноты и, кстати, неплохо освещает в радиусе нескольких метров. Вот только длительность их «горения» составляет максимум пару-тройку часов.
Оруженосец, собирая отряд, понимая, что мы не доберемся до Рубежного засветло, предусмотрительно приказал прихватить с собой «светляки» (местное название магических факелов). Реально очень грамотный и сообразительный непись. Однозначно заберу его с заставы, а на его место назначу… Да хоть того же Гирана. Повышу его в ранге до оруженосца и пусть присматривает за моими восточными границами. Мужик он вроде бы тоже толковый.
Отряд передвигался с завидной скоростью, несмотря на то что воины и стрелки шли пешим строем. Верхом были только я, исповедница, Флин и Седрик, да еще две лошади, навьюченные припасами и запасом стрел, скрутками солдатских палаток, котлом и треногами для костра, шли в конце колоны. Мое кольцо пилигрима наконец-то «работало» в полную силу, раздавая бонусы на скорость передвижения каждому члену моего отряда. Неплохо бы еще изучить «Логистику», но к сожаленью это было знание, а не умение и для его изучения мне требовалось найти или купить книгу с этим знанием на аукционе. Но лиха беда начало! Главное захотеть и поставить себе цель, а средства для исполнения желаемого подвернуться сами собой.
Гоняя в голове планы на свое будущее развитие, я не заметил, как на землю опустилась ночная темнота. Воины, по приказу Флина, активировали «светляки». Один стрелок шел впереди отряда, освещая дорогу, двое шли на расстоянии нескольких метров от дороги и еще один замыкал колону.
До Рубежного добрались без приключений. «Светляки» светили довольно-таки сносно, плюс на небе взошла луна. Пусть и неполная, но вкупе с магическими факелами вглядываться в темноту не пришлось и соответственно сбавлять темп.
Деревенские дома были огорожены невысокими палисадниками, сама деревня частокола или стены не имела. Въезд в поселение обозначала одинокая деревянная арка. Над двумя столбами на широкой доске было намалевано белой краской название деревни: «Рубежное». Ниже надписи кто-то, причем совсем недавно, красной краской добавил символ пентаграммы и крест, перевернутый вниз. Данные знаки четко указывали на то, кто в деревне хозяин или покровитель.
Сама деревенька была окутана ночным мраком. Ни в одной хате не горели окна, собаки не брехали, деревня словно вымерла. Нас, пока мы шли по «главной» улице, что вела от арки до деревенской церкви, окружила давящая тишина.
- Как-то странно, - негромко произнес я, оглядывая дома. – Деревня словно брошенная.
- До церкви дойдем, там и разберемся, - так же негромко высказался оруженосец.
- А что такого может быть у церкви? – я глянул на Флина.
- Святой Отец, - вместо парня ответила Кира. – Ты символы на въезде в деревню видел?
«Вот что за дурная манера отвечать вопросом на вопрос? Еще и на «ты» перед подчиненными»
Но на панибратское обращение ко мне исповедницы никто внимание не обратил. Видимо наше положение, в церковной иерархии, не сильно разнилось. А может быть это вообще норма. Я имею в виду подобное общение между священнослужителями. Хотя дело, наверное, все-таки в сане. Аколиты всегда обращаются ко мне уважительно и только на «вы».
Я промолчал, не стал отвечать. Потому что не знал, что ответить.
«Ну, видел я эти символы. И что? Причем тут деревенская церковь?»
Так думал я, пока собственно и не увидел эту самую церковь. А посмотреть было на что.
Отломанный от купола крест валялся перед входом в церковь. Его не просто сломали и бросили, а еще и пытались разрубить на несколько частей. На дереве остались глубокие зарубки. Не знаю, почему ублюдки не довели дело до конца, но в итоге они просто измазали его в дерьме. И взяли они его явно из самих себя, остатки все еще лежали рядом и смердели.
Дверь церкви была разрисована демоническими знаками. Черные ломаные символы и пентаграммы покрывали практически всю поверхность дверного полотна. В центре изображение рогатой башки какого-то демона, а под ним прибитая и выпотрошенная тушка черной курицы.
Из-за дверей раздавались грубые окрики, всхлипы и мольбы, их время от времени прерывал громкий ржач.