— Они так хотят получить твою голову, что выставили тысячу конников для патрулирования! Они хватают и убивают каждого, кто пытается проскочить через оцепление не сдаваясь! Отец, они ищут тебя!
— Успокойся. Расскажи теперь, что произошло.
Раза, как мог, пытался скрыть своё отчаяние.
— Прости меня, дорогой отец. — Он остановился, стараясь подавить страх, и затем начал пересказ. — Генералы Мухаммеда Али Хана высказывались против свободного пропуска, но командующий ангрези, полковник Лоуренс, проявил больше чести.
«Чести, мой сын? — думал он. — Лоуренс позволяет лишь холодному разуму руководить собой».
Раза продолжал:
— Они подготовили пропуска, и те, кто хочет уйти, должны собраться с первыми лучами солнца, чтобы пройти через оцепление. — Его лицо отразило возмущение. — Около двух часов полуночи пришло письмо от месье Ло. Они показали мне его, говоря: «Это сможет убедить твердолобых, которые всё ещё держатся Чанды Сахиба». Но я знал, что они просто хотят посеять семена мщения в наших сердцах, чтобы мы набросились на французских трусливых дворняжек и сделали бы это за них!
— И что предлагал месье Ло?
— Он сказал, что отступит из Срирангама к Пондичерри и оставит свою лучшую артиллерию Мухаммеду Али.
— И каков же был ответ? — Он вылил оставшуюся воду на огонь, загасив его.
— Генералы Мухаммеда Али сказали посланцу, что лишь безоговорочная сдача предотвратит их уничтожение. Лоуренс не возражал.
— Ангрези не глупцы.
— Но я принёс также и надежду, господин, — сказал Надир Заман. — Можем мы поговорить наедине?
Он дал знак приблизиться.
Чанда размышлял какой-то момент, ощущая сильную борьбу в себе самом. Тот внутренний покой, который он старался обрести, зависел от спокойного принятия им смерти. В эту ночь он читал Книгу и нашёл в ней суры, способные успокоить его душу. Он был готов.
Пройдя в шатёр, закутанный человек открылся. Это был Монаджи, командир эскадрона конницы маратхов.
— Я вижу, что вы любите жизнь, — сказал он западным шепелявящим наречием, глядя на украшения шатра. — Но вы должны знать, что Мухаммед Али Хан не потерпит, чтобы вы наслаждались ею дальше.
Чанда понимающе наклонил голову, почти незаметно, но этого оказалось достаточно для индуса, и улыбка появилась на его губах.
— Фимиам, приятная пища, вино, женщины... о, эта радость жизни...
— Говори, что привело тебя, — нетерпеливо прервал Чанда.
— Если вы попадёте в руки англичан, они отдадут вас Мухаммеду Али, который безжалостен. Я пришёл предложить вам жизнь. И могу обеспечить бегство в Карикал.
Раза вступил в разговор:
— Я потребовал заложника высокого ранга, чтобы обеспечить безопасность отца.
— Я сам пришёл сюда по вашему приглашению. — Монаджи выпрямился. — Вы думаете, мне безразлична моя собственная безопасность? Но мы все — люди чести. Наши обещания надёжны. — Его глаза сверкнули на Чанду. — Или я ошибаюсь?
— А что, если нам убить тебя? — спросил Раза, разгневанный наглостью маратха.
Индус склонил голову.
— Если вы решите нарушить слово, как я могу помешать вам? Но убейте меня, и вы убьёте вашего драгоценного отца. Я не думаю, что вы рискнёте его спасением. Или вашим.
Чанда Сахиб улыбнулся про себя. «Поразительно, что маратхи Морари Рао постоянно выступают моими преследователями, — думал он, — что они захватили меня в момент славы, магически появляются на каждом повороте моей судьбы. В каждый критический момент они обращают судьбу против меня. Это — кисмет. Но как прекрасна симметрия судьбы! Как схожа с розой картина моей жизни!»
— И какова цена?
— Ваш сын поставил всё золото, которым вы владеете.
— Всё золото? — спросил он голосом, окрашенным печальным юмором.
— Таков был договор, исполнить который мы оба поклялись.
— Я немного могу предложить тебе, Монаджи, — сказал он, высыпая перед ним золотые мохуры из маленького мешочка. — Хорошо, если здесь будет пятьдесят монет.
Маратх начал методически исследовать монеты. Чанда Сахиб наблюдал за ним, как наблюдают за умелой работой хлебопёка или подметальщика. Эти люди — профессиональные бандиты, прирождённые грабители. Как любят они свою работу.
Он сказал отрешённым, задумчивым голосом: