выполнено, но не по твоей вине - ты всё делала правильно. Вина исключительно
на мне - я мог тебя послушаться и не ходить сюда позавчера.
- Всё равно это моя вина! - Крепп прижалась щекой к груди Алекса,
оставляя на белом полотне рубашки чёрный и влажный след туши для ресниц.
- Уже не твоя, - сенатор Александр Катармэн отстранился, снял с себя
золотую цепочку с крестиком. Взяв Кристи за руку, он положил крестик туда,
ссыпав вослед и цепочку; потом обеими руками сжал её ладонь, посмотрев в
глаза:
- Ты так и не разрешила звать тебя Джей-Джей.
- В следующей жизни, Алекс, - рассмеялась сквозь слёзы Кристи. Потом
снова гримаса исказила лицо и она расплакалась.
- Ну-ну, ну не плач, - Алекс в который раз обнял её и, кивнув стоящим
поодаль у вертолёта офицерам своего ведомства, подозвал их. Предав с рук на
руки плачущую женщину, он пожал военным руки. С остальными он уже попрощался на
базе. Для Сената и страны он записал видеообращение. Семьи у него не было.
Может быть сегодняшняя ситуация - месть за то, что он сам не отомстил убийцам
своих родителей? Поплыл по течению, получая подачки от них, должности, звания,
власть? Запоздало Катармэн-младший вспомнил и о звонке Мари Сваровски, просящей
помощи за Саниту Маклей. Уже не выполнить просьбу. Или это наказание за то, что
он тогда не помог девушке? Звонить и прощаться было стыдно.
- Прощайте, девочки, - шёпотом произнёс он. Вертолёт натужно загудел,
отрываясь от земли и отклоняясь на запад-северо-запад - там была база. Теперь
уже не его база. Проводив взглядом пропавший в красном мареве низко висящего
солнца транспорт, он достал сигару, которую взял у Крепп на базе и, раскурив
её, глубоко затянулся. Выдохнув дым вертикально в небо, он спросил вслух:
- Ну и где ты?
Ждать пришлось довольно долго - сенатор успел выкурить сигарету. Когда
он был готов с сожалением выбросить короткий бычок сигары - не более пяти
сантиметров - в небе показалась чёрная точка. Когда она приблизилась поближе,
было видно, как она ловит своими боками алые отсветы заката.
Быстро опустившись на изрытую землю примерно в пятидесяти метрах
от ожидающего Алекса, инопланетный корабль замер. Он походил на закрытый бутон
тюльпана - даже цвет - жёлтый с чёрным - совпадал. Один из лепестков откинулся
подобно трапу и по нему сошло двое - мужчина и женщина, одетые одинаково -
в жёлтые балахонистые костюмы, состоящие из огромных переплетённых между собой
узких лепестков. Выйдя, они встали по обе стороны от трапа-лепестка и замерли
в ожидании.
Вдохнув последнюю затяжку, Александр пошёл к ним, чеканя шаг. Сейчас
было особенно страшно - он видел врага и знал, что ничего хорошего это ему не
сулит. Он не мог убежать, наброситься на них, сделать что-то ещё - всё это
делать было нельзя.
Дойдя до трапа, он посмотрел в лица флораликов - эти двое были
немолоды, лет им было около сорока или сорока пяти. Отбросив не глядя бычок
куда-то в сторону, Александр Катармэн-младший поднялся по пружинящему под
ногами трапу внутрь небольшого корабля. Ему указали на пол и он послушно сел на
него, скрестив ноги по-турецки. Лепесток-трап поднялся и прижался к остальным.
Корабль качнуло и Алекс понял, что они уже летят - тело стало чуть-чуть
легче, хотя, по идее, должна была навалиться дополнительная нагрузка.
Инопланетная технология, - пожал плечами сенатор штата Мэрилэнд.
геостационарная точка над орбитой Марса,
корабль "Голубая роза",
9 июля 2308 года,
21.51
У флораликов отлично получилось так, чтобы Алекс чувствовал себя
в настоящих застенках. Или ему так казалось? Помещение было небольшим, три
на три метра, каплевидной формы - потолок сходился острым углом, смыкая
овальный профиль стены над самой головой метрах в пяти от пола, имевшего
форму чаши с вмятым центром. Катармэн чувствовал себя в середине то ли бутона,
то ли семени. Входа, через который его завели сюда, он обнаружить не мог;
особенно после того, как несколько раз покружился на месте, выискивая хоть
что-то. Источников света не было, сами стены давали рассеянное слабое свечение
в оранжевом спектре, едва разгоняя полумрак камеры. На ощупь материал стен
был мягким, но не податливым - словно молодой стебель бамбука. В принципе,
таким был весь корабль, так что тут Алексу пришлось сдаться и перестать
выдумывать страшные картинки.
- Жаль я не Зоркий глаз, - пошутил он, чтобы подбодрить себя, вспомнив
старый ковбойский анекдот.
Часа через два за ним пришли четыре конвоира - три мужчины разных
возрастов и девушка, которой на взгляд Катармэн дал не больше пятнадцати. Все
они были одеты в подобие тех комбинезонов, которые сенатор уже видел в полёте
от Земли, но, в отличие от предыдущих, эти сидели впритирку, были подогнаны
по фигуре. Лепестки прикрывали бёдра, спину, грудь. У одного из мужчин лепестки
образовывали что-то вроде стоячего воротника.
Наверное главный, - подумал Алекс, когда его выводили из его камеры
наружу. Переходы внутри корабля были сделаны между лепестками, как понял
Катармэн. Вообще, то, что со стороны казалось раньше бутоном розы, к вящему
удовольствию Алекса, им и оказалось. Он пока не понимал, откуда можно было
взять такой огромный бутон и заставить его летать в космосе, но то, что это
точно был самый что ни на есть настоящий бутон розы голубого цвета, у него не
осталось ни единого сомнения. При всём при этом, казалось, бутон не только не
увядает - он ведь без черенка в космосе летает, без воды, без минералов
обходится, - но и продолжает развиваться - это ощущалось по внешнему состоянию
здоровых и молодых лепестков.
Закончить эти фантастичные мысли, совсем в духе Календжи, Александру
не дали - его привели в просторный зал, в котором половина стены,
состоявшая из цельного гигантского лепестка, была прозрачной - за ней можно
было разглядеть мириады звёзд, ярко светивших немигающими огнями. Конвоиры
одновременно показали Алексу на центр помещения и молча удалились. Катармэн
от такой синхронности замер, ожидая от удаляющихся флораликов ещё чего-нибудь
в подобном роде, но они ушли, не выкинув больше ничего необычного, оставив
его одного.
В центре зала стоял письменный стол, напомнивший землянину огромный
древесный лист неправильной формы, на тонком изогнутом стебле поднимавшийся
от пола. Рядом с ним поднимался близнец листа - видимо, подобие стула. Подойдя
ближе, командующий обнаружил, что лист-стол, в толщину бывший не более пяти
сантиметров, в глубине своей таит какие-то значки, символы, словно он смотрел
на мутный голографический экран. Поднеся руку к столу, он коснулся его
поверхности рядом с цепью замысловатых значков. По всей поверхности стола
пробежала радужная волна, смещаясь в сторону голубого цвета. Из-под волны
на всю поверхность стола проступило изображение обнажённой женщины, которая
шла на невидимую камеру, снимавшую это, широко и глубоко покачивая бёдрами.
Съёмка была замедленной - об этом можно было судить как по плавности движений,
так и по замедленным покачиваниям больших грудей.
- Развлекаешься? - раздался женский голос прямо над ухом Катармэна. От