Дверь комнаты Жанны приоткрыта. Она выходит в кухню, где в очаге вишнево темнеют догорающие угли. По золе пробегают жаркие отблески. Иногда огонек поярче высвечивает чугунную плиту, заделанную в глубине очага. Жанна, ничего не соображая, хватает юбку, натягивает ее и принимается искать сабо. Ей попадается лишь одно, но этого достаточно для того, что она собирается сделать. Девушка бесшумно выскальзывает из комнаты, подходит к очагу, притягивающему ее, как бабочку. Проходя мимо стола, она старается не задеть скамью. Чтобы получилось то, чего ей уже не избежать, надо взять в сообщники тишину. Жанна опускается на корточки перед очагом и быстро набирает в сабо самые крупные угли. Странная вещь — ей кажется, что она парит над красным болотом плиты. И еще более странным ей кажется то, что огонь не обжигает пальцев. Сабо наконец наполнено. Жанна выскальзывает из столовой.
И без колебаний направляется в сторону Нолленса. Ее шаги легки, но решительны. На плотно сжатых губах застыла жестокая улыбка. Жанна идет все быстрее, ощущая жар земли. Босые ноги девушки впитывают этот жар, юное тело охвачено дикарским удовольствием, горячая кровь бежит по жилам все быстрее. И вскоре Жанна уже несется вперед, обеими руками сжимая дымящееся от углей сабо. Резкий запах дыма проникает в ноздри, пьянит, оставляя позади живой след. Вдали в ночи темнеет нескончаемая черная лента леса Крул, сливающегося с хребтом Солонь. Над прудом Мальну висит легкий туман. Девушка то бежит, то идет, то снова бежит… В десяти шагах от нее из темноты выплывает скирда. Она напоминает толстую округлую башню. Жанна подходит ближе, касается колючих соломин.
Сердце ее учащенно бьется, но не от бега, а от волнения. Жанна стоит перед скирдой, держа в руках курящееся сабо — сабо, источающее зло вместе с дымом. Девушка кашляет. Потом опрокидывает сабо к подножию скирды, наклоняется и принимается раздувать угли. Занимается и сразу начинает затухать слабый огонек. Наконец он находит сухую соломинку и жадно пожирает ее. К запаху горелого дерева примешивается новый сладковатый запах. Жанна хохочет. По боку хлебной скирды побежала красноватая змейка. Огонек торопится, как спешила сюда Жанна. Через мгновение огненная змейка уже достигает роста мужчины. И продолжает ползти вверх. Длинные языки пламени похожи на яростные руки. Жанна испуганно отходит назад. Она не подозревала, что все получится так легко. Девушка отступает все дальше. Изредка тоскливо сжимается сердце. А через мгновение Жанне уже хочется завопить от радости. Пламя разгорается, пожирая бока скирды, — зерно сгорает с легким потрескиванием.
И вот уже верхушка скирды проваливается внутрь — громадина побелела, словно железо, извлеченное из кузнечного горна. Ветка с ленточкой, которую поставил Антуан, с жалобным шипением исчезает в огне. Собранный людьми урожай догорает. Вокруг девушки бушует вихрь горячего воздуха, глаза ее наслаждаются костром. Искры разлетаются далеко в стороны. Пламя быстро слабеет, и вновь все укрывает ночь. Жанна разочарована. Ей хотелось, чтобы пожар длился вечно.
Девушка прекрасно осознает, что ее поступок хуже чем преступление, поскольку никто не узнает, что виновница именно она. Пора бежать отсюда. Могут появиться люди из Нолленса. Их пес уже давно поднял жуткий вой. Жанна поворачивается, готовая к бегству, и вдруг замирает на месте. Перед ней возникает медленно приближающаяся тень.
Едва сдерживая крик ужаса, Жанна зажимает рот ладонями. Тень заговаривает не сразу. Человек явно растерян. Потом подходит вплотную. До девушки доносится едва слышный голос, словно перегоревший в огне страха:
— Это ты, Меченая!.. А мы так старались!..
Жанна еще никогда не слыхала подобной интонации — ужас и страх А она ждала гнева, ударов! Девушка прижимает к себе сабо, изъеденное изнутри огнем.
— Кто ты?
— Я — Люка.
Жанна не в силах сдержать хохот. С Люка она сумеет справиться. Он парень, а она — девушка. Он слуга, а она — хозяйка. И все же в глубине души ворочается беспокойство.
— Другие тоже спешат сюда? — спрашивает Жанна.
— Нет. Я не мог заснуть, вышел во двор, увидел, как ты ушла… Если бы знал, то остановил.
Жанна вновь ощущает прилив сил. Она приближается к слуге. Прижимается к парню. Тот едва одет. Он ощущает ее тело, ее нежную плоть. И не решается ничего сказать. А ведь этот догоревший костер, густой дым от которого тянется в ночное небо, должен был бы побудить Люка поднять крик и разбудить всех крестьян окрест, чтобы они схватили виновницу и заставили ее на месте заплатить за преступление. Но парень лишился воли, когда девушка прижалась к нему своим телом дьяволицы.