— Верно, — подтвердил Коран, — и старый Хряк признался давным-давно, что одного путешествия с него довольно. Он собирался вернуться через несколько лет, но решил, что незачем так рисковать. Спроси у него, безопаснее в Свободных городах, чем у нас, или нет.
Арлен не хотел в это верить. В мире должны быть надежные места. Но он снова представил, как его швыряют в погреб, и понял, что ночью опасно везде.
Вестник прибыл через час. Это был высокий мужчина немного за тридцать, со стриженными волосами и короткой густой бородой. Его широкие плечи укрывала кольчуга, на нем был длинный темный плащ, штаны из толстой кожи и сапоги. Шкура его гнедой лошади лоснилась. К седлу была приторочена сумка с копьями. Вестник подъехал с мрачным видом, высоко держа голову и расправив плечи. Оглядел толпу, легко нашел гласную — Селия раздавала приказы — и повернул к ней лошадь.
В нескольких шагах позади вестника на тяжело груженной телеге, запряженной парой темно-гнедых мулов, ехал жонглер. Его одежда была сшита из разноцветных лоскутов, на скамье рядом с ним лежала лютня. Арлен никогда еще не видел людей с такими волосами — цвета молодой морковки. Кожа жонглера была бледной, словно не знала солнца. Он горбился и выглядел усталым.
Ежегодного вестника непременно сопровождал жонглер. Для детей и некоторых взрослых жонглер был важнее вестника. Сколько Арлен себя помнил, жонглер приезжал один и тот же — седой, но бойкий и жизнерадостный. Новый жонглер был моложе, но выглядел угрюмым. Дети немедленно подбежали к нему, и молодой жонглер встрепенулся. Может, Арлену померещилось, что он чем-то расстроен? Жонглер мигом соскочил с телеги, и разноцветные шарики замелькали в воздухе под восторженные крики детворы.
Остальные, в том числе Арлен, бросили работу и двинулись к чужакам.
— День не станет длиннее оттого, что приехал вестник! — рявкнула Селия. — За работу!
Все заворчали, но вернулись к делам.
— Кроме тебя, Арлен, — уточнила Селия. — Поди сюда.
Арлен оторвал взгляд от жонглера и подошел к Селии одновременно с вестником.
— Селия Пустоцвет? — спросил вестник.
— Просто Селия, — сухо ответила женщина.
Глаза вестника широко распахнулись, он смутился, его бледные щеки густо покраснели над бородой. Он соскочил с коня и низко поклонился.
— Прошу прощения, — произнес он. — Сглупил. Грег, ваш обычный вестник, говорил, что вас так зовут.
— Приятно узнать, что Грег обо мне думает после стольких лет. — Судя по голосу, Селии вовсе не было приятно.
— Думал, — поправил вестник. — Он умер, госпожа.
— Умер? — Селия помрачнела. — От…
Вестник покачал головой:
— Его сгубила простуда, а не подземники. Я Раген. Вдова Грега попросила меня стать вашим вестником в этом году. Гильдия изберет для вас нового. Он приступит следующей осенью.
— Опять полтора года ждать вестника? — Селия, похоже, готовилась закатить скандал. — Мы едва пережили зиму без осенней соли. Вы в Милне не слишком цените соль, но половина нашего мяса и рыбы испортилась без надлежащей обработки. А письма?
— Простите, госпожа. Ваши города далеко от хоженых дорог, и накладно каждый год платить вестнику за путешествие длиной в месяц и дольше. Гильдии вестников не хватает людей с тех пор, как Грег подцепил простуду.
Раген хохотнул и покачал головой, но заметил, что Селия поджала губы.
— Без обид, госпожа. Он был и моим другом. Просто… немногие вестники встречают смерть под собственной крышей, на мягкой кровати и с молодой женой под боком. Ночь обычно забирает нас раньше.
— Я понимаю, — сказала Селия. — Раген, вы женаты?
— Да, — ответил вестник, — но, к ее радости и моему горю, я вижу своего коня чаще, чем супругу.
Он засмеялся, смутив Арлена. Что смешного, если жена по тебе не скучает?
Селия не обратила внимания.
— А если бы вы ее вовсе не видели? — спросила она. — Обменивались письмами раз в год? Вам бы понравилось, задержись ваши письма на полгода? В Тиббетс-Бруке у многих есть родственники в Свободных городах. Уехали с кем-то из вестников, иные — два поколения назад. Домой они не вернутся. Нас с ними и их с нами связывают только письма.
— Я совершенно с вами согласен, госпожа, — ответил Раген, — но решение принимаю не я. Герцог…
— Но вы поговорите с герцогом по возвращении? — спросила Селия.
— Да.
— Написать вам письмо?
Раген улыбнулся:
— Я запомню, госпожа.
— Уж постарайтесь.
Раген снова поклонился, еще ниже:
— Простите, что явился в такой горестный день.
Он взглянул на погребальный костер.