— Звоните же скорее, ваше сиятельство, — нетерпеливо и с огромной благодарностью в голосе протараторила Елена Михайловна. Ее муж согласно кивнул, полностью поддерживая эмоциональный порыв соей супруги.
После этих слов я с удовлетворением заметил, как князь Зубов убрал телефон обратно в карман. Я подождал, пока диван медленно проскользнет сквозь дверь кабинета и приземлится посередине довольно свободного пространства возле стены, а потом быстро набрал доктора. В течение короткого минутного разговора я объяснил суть дела, а после передал хозяевам распоряжения своего собеседника насчет пациентки:
— В течение пяти минут доктор будет здесь. Все необходимое при нем. Его акушерка прибудет примерно через четверть часа. До ее приезда потребуется помощь вашей служанки, Елена Михайловна. Она должна полностью убрать волосы под головной прибор, и тщательно вымыть руки.
После этого я огласил дополнительные требования доктора, касающиеся различных деталей обстановки в кабинете и необходимых подручных средств, а в конце добавил:
— Если все пройдет хорошо, то машина скорой помощи из клиники доктора Боткина будет дожидаться у особняка. Анну Петровну перевезут в родильное отделение и окажут всю необходимую помощь и сопровождение. Поскольку мной на всякий случай было выкуплено для собственных нужд место в клинике доктора, а других свободных нет, то прошу вас воспользоваться им. Пусть это будет моим маленьким подарком в честь будущего рождения вашего ребенка. — Последние слова были обращены к бледному от едва сдерживаемого гнева Андрею Филипповичу.
Тот молча поклонился, порывисто отошел в дальний угол гостиной и плюхнулся на диван. Дерганными движениями граф достал золотой портсигар, вытащил из него сигарету и нервно закурил. Генерал-губернатор все это время задумчиво смотрел на своего адъютанта. При этом лицо его было нахмурено, а глаза время от времени метали молнии.
Его реакция была вполне закономерной, и я отчетливо понимал, почему князь Зубов так себя ведет. Но всему свое время. Пробьет час и всем нам станет доподлинно известно, какие скелеты скрываются в многочисленных шкафах уважаемого генерал-губернатора приграничных земель.
Тем временем собравшиеся молча наблюдали за происходящим и, по правде говоря, не совсем понимали, что им делать в такой неловкой и щекотливой ситуации: оставаться ли, или же откланяться и уехать. И, судя по всему, в не меньшем замешательстве находились и гостеприимные хозяева сегодняшнего вечера. Ведь в соседней зале уже вовсю накрывали стол для торжественного ужина.
Ко мне подошел Петр Филиппович Доронин и извиняющимся голосом произнес:
— Покорнейше прошу у вас прощения, милостивый князь, что вечер пошел не так, как вы, наверняка, ожидали. И благодарю вас за оказанную нашей семье неоценимую помощь. К сожалению, как вы сами видите, ужин придется отменить, а вечер закончить. Я даже представить себе не могу, что кто-то захочет сесть за стол в то время, как в соседней комнате моя невестка готовится произвести на свет своего первенца. К тому же роды начались раньше назначенного срока и это тревожное обстоятельство лишает меня и мою супругу малейшей возможности исполнять роль гостеприимных хозяев. Все наши мысли сейчас только с Анной Петровной.
— Я отлично вас понимаю, граф. — В моем голосе прозвучало искреннее участие. — Однако, прошу вас позволить мне остаться еще ненадолго. Поскольку доктор Боткин едет сюда по моей просьбе, то я чувствую на себе определенную моральную ответственность за его работу. Как только я услышу, что у него все под контролем и нет никаких причин для беспокойства за жизнь и здоровье вашей невестки, я сразу же удалюсь.
— Благодарю вас, князь. — Петр Филиппович слегка склонил голову. — Ваше присутствие делает честь моему дому. Вы можете оставаться здесь, сколько сочтете нужным и сколько позволят правила приличия. А сейчас прошу меня простить, мне нужно объявить гостям о завершении вечера.
И старший граф Доронин направился к закрытым дверям в свой кабинет. Именно к ним сейчас были прикованы взгляды и уши почти всех собравшихся. Изнутри доносился суетливый голос Елены Михайловны и редкие, но при этом весьма громкие стоны бедной Анны Петровны.
— Господа, — громким голосом заговорил граф, — приношу вам свои глубочайшие извинения, но вынужден объявить, что…
И тут неожиданно к графу Доронину приблизился генерал-губернатор и слегка тронул его за локоть. Авторитет князя Зубова в этом доме был непререкаем, и Петр Филиппович сразу же замолчал, удивленно посмотрев на подошедшего.