Как я понял по воцарившемуся на заднем сиденье молчанию, семейство Петра Филипповича в полном составе на какое-то время потеряло дар речи.
— Прошу прощения, Александр Андреевич, но это слишком дорогой подарок, — с волнением произнес граф. — Да к тому же мы с вами едва знакомы. Кто знает, насколько совпадут наши интересы, когда мы узнаем друг друга получше? Я не хочу чувствовать себя настолько вам обязанным, чтобы принуждать себя переступать через свои принципы и принимать вашу сторону в тех вопросах, где я буду внутренне с вами не согласен.
— Я еще больше зауважал вас, Петр Филиппович, за этот весьма откровенный ответ. Поверьте мне, я сам не люблю лицемерить, хоть и знаю, что в высшем свете без этого порой никак не обойтись. Но знаете, граф, так вышло, что мой помощник перестарался и купил три таких машины. А это даже для меня слишком много. И если вы примите это подарок, то сделаете мне даже некоторое одолжение и при этом нисколько не будете мне обязаны.
— Три⁈ — изумленно выдохнул граф.
— Именно так, Петр Филиппович. Дело в том, что еще до возвращения в отчий дом я принял решение, что перееду жить в Россию. Поэтому поручил Игорю Васильевичу заранее все подготовить. Но, право, я только сегодня совершенно случайно узнал, что он заказал три Роллс-Ройса, которые предстоит теперь как-то разместить во дворе моего нового особняка. А там, знаете-ли, не так уж и много места. Впрочем, не мне вам рассказывать про эти тесные внутренние Петербургские дворики. Да и в конце-то концов, граф, я же не просто так отдаю вам эту машину. Пусть это будет тем малым, чем я могу воздать вам за ваше любезное предложение познакомить меня с высшим светом Петербурга. По-моему, это стоит гораздо дороже Роллс-Ройса.
Я услышал за спиной тихий шепот Елены Михайловны. Она явно была в восторге от моего предложения, и сама попыталась окончательно сломить сопротивление мужа. И это возымело свое действие.
— Хорошо, князь, — наконец раздался с заднего сиденья благодарный голос графа Доронина. — Ваша щедрость так же безгранична, как, похоже, и ваше богатство. И я с трудом, но принимаю ваш подарок. А в ответ приглашаю вас провести завтрашний вечер у нас, если, конечно, у вас нет других планов на это время.
— Я еще не обзавелся такой роскошью, как планы, Петр Филиппович. И благодарен, что вы мне в этом помогаете.
— Тогда решено, князь, — энергично ответил граф. — Завтра в семь вечера мы ждем вас у себя. Я приглашу высоких гостей и устрою торжественный ужин в вашу честь.
— Ваше предложение, Петр Филиппович, настолько заманчиво, что еще немного и я буду готов расстаться со вторым своим Роллс-Ройсом.
После этих слов мы с графом от души рассмеялись. Когда смех утих и в салоне автомобиля на какое-то время наступила тишина, на моем лице промелькнула недобрая улыбка, которая не предвещала ничего хорошего младшему брату графа Доронина.
Глава 3
К тому времени, когда мы подъехали к особняку Петра Филипповича, слуги уже выгружали из прибывшего фургона багаж Дорониных.
— Однако, в каком же интересном и, не побоюсь этого слова, знаменитом месте вы живете, граф, — живо произнес я, глядя на противоположный берег Мойки. — Ведь это, если мне не изменяют мои познания, дом князя Волконского?
— Он самый, Александр Андреевич, — с самодовольной улыбкой ответил граф.
— И именно в нем проживал последние свои дни так безвременно покинувший нас знаменитый поэт?
— Вы правы, князь, — с гордостью произнес Петр Филиппович, — Александр Сергеевич, светоч Российской поэзии. Снимал весь первый этаж. Волконские в память о великом поэте сохранили нетронутым убранство его комнат. Теперь весь этаж занимает музей Пушкина.
— Как жаль, однако, что Александр Сергеевич не родился на свет в наши дни, когда в мире появилась магия, — с грустью ответил я. — Уверен, что он обязательно бы стал обладателем дара. Представляете, какой размах имело бы его творчество? Да, и это нелепое ранение… Его в наше время с легкостью вылечили бы опытные маги-целители. — Я немного помолчал, глядя на светло-желтый особняк. — А знаете, Петр Филиппович, я ведь пытался купить этот дом у князя Волконского. За любые деньги. Но он заявил, что искусство не продается. Выдающийся ответ и выдающийся человек! Я после этого искренне его зауважал. И в тот же день инкогнито отправил небольшое пожертвование в фонд музея.
— Так это были вы⁈ — воскликнул граф Доронин. — Эта новость с подачи князя Волконского облетела неделю назад все гостиные Петербурга. — Петр Филиппович удивленно воззрился на меня. — Помилуйте, князь, если сто тысяч это для вас небольшое пожертвование, то боюсь представить, что тогда является для вас солидным вкладом?