Выбрать главу

Едва путники ступили в пространство, окруженное недоброжелательными лицами, как незамедлительно разразилась буря. Чародей в балахоне со звездами завыл, как волк, и, воздев руки, выбросил их в сторону коротышки с такой силой, что, казалось, его кисти неминуемо должны были оторваться и улететь. Однако они не улетели, а из его растопыренных пальцев вырвался столб голубоватого огня, призрачного в ярком солнечном свете. Выхватив меч, коротышка направил его кончик на чародея. Голубое пламя протрещало вдоль клинка и явно ушло в землю, потому что коротышка ощутил в руке лишь мгновенную дрожь.

Чародей, по-видимому, лишенный воображения, повторил маневр с тем же результатом и воздел руки в третий раз. Но теперь коротышка уловил ритм его движений и, когда руки чародея опустились, взмахнул длинной проволокой, так что она хлестнула по лицам и телам головорезов, окружавших оранжевотюрбанного Башабека. Голубое пламя, или что там это было, с треском разрядилось в молодчиков, и те, заверещав, рухнули в корчах на землю.

Между тем второй чародей метнул в гиганта свою волшебную палочку, за ней последовали еще две, которые он, казалось, извлек прямо из воздуха. Верзила, с неимоверной быстротой выхватив свой чудовищный меч, стал ждать приближения первой палочки. К его удивлению, в полете она превратилась в серебристого ястреба, выставившего вперед для атаки серебристые же когти. При еще более внимательном рассмотрении она превратилась в длинный серебристый нож с крылышками по бокам.

Нимало не смущенный этими чудесами, верзила, действуя громадным мечом с такой легкостью, словно это была фехтовальная рапира, ловко отразил его концом летящий кинжал, и тот вонзился в плечо одного из головорезов, сопровождавших хозяина «Серебряного Угря». Со вторым и третьим кинжалами он обошелся тем же манером, и в результате еще два его недруга получили болезненные, однако не смертельные раны.

Они взвыли и тоже рухнули, причем не столько от боли, сколько от ужаса пред таким сверхъестественным оружием. Но не успели они долететь до земли, как верзила, выхватив из-за пояса нож, метнул его левой рукой в своего противника чародея. Седобородый то ли был убит наповал, то ли успел уклониться, но во всяком случае тут же пропал из вида.

Тем временем первый чародей, скорее всего из упрямства, направил в коротышку четвертый разряд, но тот, взмахнув проводом заземления, хлестнул им по окну, откуда вылетела голубоватая молния. Неизвестно, попал он прямо в седобородого или только в раму; во всяком случае послышался громкий треск, оглушительное блеяние, и первый чародей тоже исчез.

Надо отдать должное собравшимся у ворот телохранителям и наемным убийцам: буквально через два удара сердца после столь блистательного отражения чародейских атак они, понукаемые своими нанимателями (а сводники – своими девками), бросились вперед, топча раненых и неистово размахивая своим колющим, режущим и оглушающим оружием. Разумеется, их было не менее пятидесяти против двоих, но и тут от них потребовалась известная отвага.

Коротышка и верзила, молниеносно встав спина к спине, проворно заработали оружием, отражая первый натиск и стараясь скорее нанести как можно больше легких ран, нежели поражать противника наверняка. У верзилы появился в левой ладони топор с короткой ручкой, обухом которого он для разнообразия легонько прохаживался по черепам, а коротышка, в дополнение к своему дьявольски колючему мечу, вооружился длинным ножом, которым действовал так же ловко, как тот лапой.

Поначалу численный перевес нападавших только мешал им, поскольку они путались друг у друга под ногами, тогда как оборонявшейся парочке более всего угрожало быть заваленной массой своих раненых недругов, которых толкали в спины товарищи по оружию. Через какое-то время бой принял более осмысленный характер, и начало казаться, что верзиле и коротышке придется перейти к более опасным ударам и что даже это, вероятно, им не поможет. Звон закаленной стали, топот тяжелых башмаков, яростные рыки, вырывавшиеся из плотно сжатых ртов, и возбужденное верещание девиц слились в такой невообразимый шум, что стража у ворот стала беспокойно озираться по сторонам.

Но тут надменному Башабеку, который соизволил наконец лично принять участие в схватке, верзила неуловимым движением топора снес ухо и несколько повредил ключицу, и к тому же девицы прониклись романтичностью всего происходящего и принялись подбадривать отбивающуюся парочку, что надломило боевой дух как сводников, так и головорезов.

Атакующие уже готовы были удариться в паническое бегство, когда внезапно на улице, ведшей к площади перед заставой, зазвенели шесть труб. Их пронзительные звуки ударили по изрядно потрепанным нервам нападавших, и те вместе со своими нанимателями бросились врассыпную, причем сводники не забыли утянуть за собой предательниц-шлюх, а поверженные наземь молниями и летучими кинжалами мордовороты кое-как заковыляли следом.

В скором времени площадь опустела, если не считать двух победителей, шеренги трубачей у начала улицы и стражников за воротами, смотревших в противоположную сторону, словно ничего и не случилось, а также сотни, если не больше, пар крошечных и искрасна-черных, как дикая вишня, глазок, которые внимательно наблюдали за происходящим из-под решеток сточных люков, из дыр в стенах и даже с крыш. Но кто же берет во внимание или даже просто замечает крыс – тем более в таком древнем и населенном таким количеством паразитов городе, как Ланкмар?

Гигант и коротышка еще несколько ударов сердца свирепо оглядывались, потом, переведя дух, оглушительно расхохотались, спрятали в ножны оружие и уставились на трубачей спокойно, но не без любопытства.

Трубачи расступились по обе стороны улиц, ряд копейщиков за ними повторил тот же маневр, и вперед вышел почтенный, чисто выбритый, строгого вида человек в черной тоге, окаймленной узкой серебристой лентой.

Полным достоинства движением он поднял руку и серьезно проговорил:

– Я – гофмейстер Глипкерио Кистомерсеса, ланкмарского сюзерена, и вот эмблема моей власти.

С этими словами он продемонстрировал небольшой серебряный жезл с пятиконечной бронзовой морской звездой на конце.

Приятели чуть кивнули, словно желая сказать: «Ладно, верим тебе на слово».

Повернувшись к верзиле, гофмейстер достал откуда-то из тоги свиток, развернул его, быстро пробежал текст и осведомился:

– Это ты – Фафхрд, варвар с севера и скандалист?

Немного подумав, гигант ответил:

– А если и так, то что же?

Гофмейстер снова справился о чем-то в своем пергаменте и повернулся к коротышке:

– А ты – прошу меня извинить, но тут так написано – тот самый ублюдок, которого давно подозревают в грабежах, воровстве, мошенничествах и убийствах и прозывают Серым Мышеловом?

Коротышка сдвинул на затылок капюшон и сказал:

– Может, это и не ваше дело, но мы с ним известным образом связаны.

Как будто столь уклончивых ответов оказалось достаточно, гофмейстер, дав пергаменту со щелчком свернуться в трубочку, засунул его назад в тогу и проговорил:

– В таком случае, мой владыка желает вас видеть. Вы можете оказать ему услугу, весьма выгодную и для вас тоже.

Серый Мышелов поинтересовался:

– Ежели всемогущий Глипкерио Кистомерсес имеет в нас нужду, то как же он допустил, чтобы на нас напали и чуть не убили хулиганы, только что сбежавшие отсюда?

Гофмейстер ответил:

– Если бы вы позволили убить себя подобной шпане, то уж наверняка не справились бы с заданием, вернее с поручением, которое имеет в виду мой повелитель. Однако время не ждет. Следуйте за мной.

Фафхрд и Серый Мышелов переглянулись, дружно пожали плечами, а затем кивнули. Чуть важничая, они двинулись за гофмейстером, копейщики и трубачи зашагали рядом, и вскоре вся процессия ушла тем же путем, которым и пришла. Площадь опустела.

Если не считать, разумеется, крыс.

2

По-матерински ласковый западный ветерок задувал в коричневые треугольные паруса, и стройная боевая галера вместе с пятью пузатыми судами-зерновозами, находясь в двух сутках пути от Ланкмара, плавно двигались в кильватерном строю по Внутреннему морю древней страны Невон.