Сказав это, Устинов покинул главный зал суда. Я же взглянул на Кораблёва, вспомнив наш предыдущий разговор, и заявил:
— Хорошо, Иван Сергеевич, я готов дать Хопёрской амбулатории последний шанс. Завтра выйду на работу. Однако рассчитываю, что вы не станете изменять своему слову. Я этому городу — не враг. Я обычный лекарь, который хочет делать свою работу и помогать людям. На этом всё.
— Рад, что вы приняли моё предложение, — с облегчением вздохнул Кораблёв. — Но я бы на вашем месте не скромничал. Вы — необычный лекарь, Алексей Александрович. Воскресить нескольких людей без некромантии…
— Да не воскрешал я никого! — воскликнул я. — Они и так были живы. Впрочем, неважно, проведу небольшой курс для наших лекарей. Правда, не уверен, что они прислушаются, если учесть, что все, кроме Синицына и Решетова давали против меня показания.
— С этим я разберусь, — кивнул Кораблёв. — Даю слово.
— Иван Сергеевич! — неожиданно воскликнул Олег, затем подошёл к главному лекарю и… протянул ему руку. — Хоть между нами и было немало всякого дерьма, но я благодарен вам за то, что вы взяли часть вины на себя. Простите, что вёл себя, как последний ублюдок.
Кораблёв, почти не моргая, ответил на рукопожатие Олега. Похоже, он ожидал, что дядя вмажет ему ещё раз.
— Что было — то было, Олег Сергеевич. Мы оба хороши, — ответил он. — На самом деле… Если понадобится работа, я с радостью буду ждать вас в амбулатории, когда закончите трудиться в Садах.
— Спасибо, я подумаю, — кивнул дядя.
— Но только при том условии, что с зависимостью от зелий будет покончено, — уточнил Кораблёв.
— А уж за этим я прослежу, не беспокойтесь, — добавил я. — Что-то мы задержались. Пора уже возвращаться домой.
Наша троица вышла из здания суда. К моему удивлению, Кораблёв с Олегом продолжили вести беседу. Бывает же такое… Час назад мы были, грубо говоря, врагами, а теперь всё стало даже лучше, чем прежде.
Я почувствовал холодный укол. А затем ещё множество таких. На коже таяли снежинки. Я поднял голову и увидел, как на Хопёрск обрушился снег.
Давно пора. Осень была тёплой. Когда я попал в этот мир, подумал, что на дворе лето. Но природа решила взять своё. А раз наступает зима, значит, у меня скоро будет ещё больше работы, чем прежде. Вирусные инфекции, обморожения, пневмонии… Занятий для лекаря будет немало.
А если вспомнить, что Сухоруков сказал про некротику… Возможно, рано или поздно, всплывёт ещё один тёмный леший или нечто похожее на него. Нужно быть готовым встретиться с этой дрянью.
Я проводил дядю до квартиры, чтобы убедиться, не станет ли ему снова плохо. Заодно и проведал Катю с Серёжей. Всё-таки удивительное терпение оказалось у супруги моего дяди. Встретив его, она не сказала ни единого слова о зельях, не попыталась его упрекнуть. Хотя было за что.
Крупно всё-таки ему повезло.
— Так когда ты уедешь, Олег? — спросила Катя. — Вы с Алексеем как-то вскользь упомянули эти принудительные работы. Когда и на сколько тебя туда отправят?
Дядя выдержал паузу, затем отпил приготовленный Катей чай и произнёс:
— С завтрашнего дня, Катенька. На четыре месяца уеду в Сады. Но у меня будет возможность приезжать к вам. Это — не заключение. Просто за пределы Хопёрского района я выезжать не могу. Думаю, на выходных меня будут пускать к тебе с Серёжей.
— Ты когда это успел все подробности узнать? — поинтересовался я.
— Унтер-офицер Сапрыкин передал мне записку с условиями, — ответил Олег. — Сам только сейчас с ней ознакомился.
Катю эта новость совсем разбила. Девушка даже не знала, что ответить.
— Не беспокойся, я буду каждый день приходить к вам, — утешил её я. — Если понадобится какая-то помощь, я всегда буду рядом. В будни — я, а по выходным — дядя.
После долгого разговора мы всё же убедили Катю, что произошедшее — наилучший исход. Наступил вечер, но, прежде чем покинуть квартиру, я подозвал дядю, чтобы поговорить с ним наедине.
— Значит так, дядь, — начал я. — Говори честно, у тебя зелья ещё остались?
— А что ты хочешь с ними сделать? — напрягся он.
— Вылить, очевидно, — ответил я. — После всего, что мы пережили, ты обязан сказать мне, где они.
— Да одна бутылка осталась всего, — вздохнул Олег. — И не здесь она. В особняке до сих пор хранится. Удивлён, что ты до сих пор её не нашёл. Я её под магической платформой прятал.
— Что-то не сходится, — помотал головой я. — Как же ты умудрился тогда накидаться после похищения Серёжи, если бутылка была в особняке?