Почти всю дорогу оба молчали, лишь изредка перебрасывались ничего не значащими фразами. За пару километров от дома Кайрэн затормозил у цветочного магазинчика.
— Я скоро.
Маре очень давно никто не дарил цветов. Даже когда она встречалась с парнями. Она довольно нейтрально относилась к красивым букетам — слишком быстро они умирали, оставляя в душе грусть и легкое разочарование. Но сейчас ей до одури захотелось вдохнуть полной грудью запах свежих цветов.
Кайрэн вернулся минут через пять, неся в руках… два огромных букета. Мара смотрела на них как… ребенок, который вдруг понял, что обожает мороженое и что зря раньше от него отказывался.
Один букет из ярко-бордовых роз, Японский Бог положил на заднее сидение, а второй — с белыми розами и гортензиями вручил Маре. Салон лексуса тут же наполнился нежным ароматом, которым хотелось дышать.
— Спасибо! — с чувством поблагодарила Мара, прижав к груди цветы. — А… второй кому?
Кайрэн удивленно приподнял бровь.
— Твоей маме. Не волнуйся, я не стану напрашиваться в гости, просто поздороваюсь. А дальше… дальше как пойдет.
“Ну да, ну да! Так тебя и отпустят после такого шикарного веника”!, — тоскливо подумала Мара, понимая, что вечер у нее сегодня будет незабываемым.
Но знакомство произошло немного раньше, Кайрэну даже не пришлось ничего делать. Они как раз парковались напротив подъезда, когда во двор приехала мама на своей старенькой киа рио.
И, конечно, она их заметила. Улыбнулась, слишком старательно, как показалось Маре. От волнения ноги не слушались, еще и огромный букет не добавлял мобильности. Кое-как, не без помощи Кайрэна ей удалось выбраться из лексуса. Мама уже стояла рядом, беззастенчиво рассматривая Японского Бога.
— Ну здравствуйте! — обратилась она преимущественно к Кайрэну.
— Добрый вечер, Тамара Тихоновна! — японец слегка поклонился и вручил будущей теще букет. — Это вам. Меня зовут Кайрэн Сайто, я — жених вашей дочери.
Мара думала, что провалится прямо под асфальт, который уже плавился у нее под ногами. Она с тревогой посмотрела на маму, которая… сияла как начищенный самовар на утреннем солнце.
— Очень приятно, Кайрэн! — практически пропела она. — Наслышана, наслышана… Ну что ж, пойдемте к нам пить чай.
— Мам! — попыталась было влезть Мара. — У Кайрэна дела… он только меня довез.
— Десять минут роли не сыграют, правда, Кайрэн? — мама лукаво улыбнулась. — Я вас надолго не задержу. Но если вы торопитесь…
— Вовсе нет, давно мечтал познакомиться.
— Даже мечтали? — удивленно протянула мама, бросив на Мару победный взгляд. — Так что мы стоим?
Кайрэн молча взял Мару за руку, словно это делал всегда, и они вместе пошли к подъезду.
— Все будет хорошо, — едва слышно шепнул он. — Расслабься, я умею нравиться людям.
— Не радуйся раньше времени, — тихо ответила Мара, а сама засомневалась в своих словах. Она ожидала от мамы большей настороженности, а тут… вот уж точно любовь с первого взгляда.
Дома вкусно пахло запеченой индейкой. В их семье мясо всегда готовил папа, женщины в этот момент на кухню не допускались. Мара запоздало подумала, что совершенно не знает вкусовых пристрастий своего будущего “мужа”.
— Толя, у нас гости! — с порога объявила мама и добавила уже обращаясь к Японскому Богу. — Кайрэн, вы же останетесь с нами на ужин?
— С удовольствием! Здравствуйте, Анатолий Петрович! — Кайрэн улыбнулся вышедшему из кухни отцу Мары. — Я вот довез Мару домой, и мы случайно встретились…
— Красивые какие букеты… случайно, значит, — ухмыльнулся папы Мары. Сейчас он уже не выглядел таким обескураженным как днем. — Ну и славно. Добро пожаловать в наш дом, Кайрэн! Пойдем, поможешь мне на кухне, а девочки пока пусть цветами займутся.
Мара даже пикнуть не успела. Она не ожидала, что вот так, по-свойски, папа возьмет в оборот японца. Словно они сто лет знакомы. До этого Мара лишь один раз знакомила родителей со своим молодым человеком. И не сказать, что смотрины прошли успешно, впрочем, вспоминать сейчас прошлое не было времени.
Квартира семьи Василенко была самой что ни на есть обычной малогабаритной трешкой, Мара даже забеспокоилась, что после своих роскошных апартаментов Кайрэну здесь не слишком понравится. Впрочем, бедным быть не стыдно, стыдно быть дешевым, говорил классик. А уж кем-кем, а дешевыми ни она, ни ее родители не были.
Две большие вазы торжественно стояли в ванной. И пока лилась вода, Мара задала вопрос, который не давал ей покоя.