— Ценности? — эхом повторила Мара. — Какие?!
Но в голове крутилась совсем другая мысль. Получается, Кайрэн знал её тётю? То есть знал о её существовании? Но… он никогда не говорил… не спрашивал ничего о её родственниках. Или не знал имени? Вряд ли…
В душе предательски заныло: Мара чувствовала, что погружается в вязкую пучину лжи и манипуляций.
— Неважно уже, милая, — Екатерина Андреевна уже пришла в себя, от былой откровенности не осталось и следа. — Не переживай, ничего незаконного, разумеется, но иногда приходится попотеть, чтобы отстоять своё. Кайрэн всегда на первое место ставит интересы семьи.
Страница с фотографией Насти, наконец, была перевёрнута. Мара слушала, но не слышала рассказа о родственниках своей свекрови, которые, как выяснилось, жили в Москве. И о которых Кайрэн Маре ничего не рассказывал, он же вообще её ни с кем толком не знакомил до приезда в Японию.
— А как звали ту девушку? — невпопад спросила Мара, перебив Екатерину Андреевну. — Ну, которая…
Зачем Мара снова заставила пережить старушку неприятные эмоции? Об этом Мара не думала, она лишь надеялась, что это какое-то чудовищное недоразумение. Не могла Настя плохо поступить с мужчиной, который был в неё влюблён. Да она кроме Кирилла вообще никого не видела!
— Анастасия, — нехотя ответила старушка. — А фамилию её не помню. На «В», кажется. Не сто́ит ворошить эту историю, дорогая. Сожалею, что я тебе рассказала. Ты хорошо себя чувствуешь? Марыся?!
Старушка не на шутку перепугалась, а Мара, бледная, с капельками пота на лбу чуть покачнулась, но удержалась на стуле. А перед глазами всё плыло. В голове было пусто, казалось, не одной мысли, но почему-то именно сейчас цветные осколки стали складываться в чёткую мозаику. Мара скорее видела её, чем понимала её суть. Будто её ум уже всё знал, но пока не хотел рассказывать своей хозяйке правду. А может, не ум, а защитная реакция психики.
— Я, пожалуй, пойду…, — Мара едва ворочала языком. — И… извините.
Она с трудом поднялась со стула и, не слыша больше, что говорит Екатерина Андреевна, побрела к себе. Ей надо со всем разобраться, всему есть объяснение. Но почему-то перед глазами появился Настин бывший муж, Кирилл. Мара думала, что вытравила его из своей памяти, но он вернулся и теперь злорадно ухмылялся.
Для того, чтобы дойти до спальни Кайрэна, Маре нужно было пройти мимо комнаты свекров. Там она услышала голос своего мужа.
Глава 68
– … нет, и не собираюсь этого делать! — Мару даже передернуло от того, сколько раздражения было в голосе Кайрэна. — Чем она меньше знает, тем крепче спит. И я вместе с ней.
Мара замерла, сердце готово было вырваться из груди. Не дыша, она подошла ближе к приоткрытой двери и прислушалась. Она не боялась быть пойманной. Не ей здесь стыдиться! И все равно в голове не укладывалось.
Кайрэн. Ее Японский Бог. Ее любовь, от которой она потеряла голову. Ее сказка…
— Марыся имеет право знать, — не соглашалась с чем-то свекровь. — Нужно было сказать с самого начала, не понимаю, чего ты боялся? Она порядочная девочка и не стала бы…
— Порядочная, — уже спокойнее произнес Кайрэн. — Теперь знаю, мам. Если бы мог, переиграл бы, но сейчас рассказывать ей правду — это только все испортить. Потом, очень нескоро. Да и смысл? Все уже сделано.
Мара не услышала ни капли раскаяния в том, что он ее обманул. Скрыл, почему на самом деле на ней женился. Теперь история их знакомства, его предложение фиктивного брака, чертов брачный контракт — все выглядело иначе, уродливо и притворно. Он с самого начала все знал и водил ее за нос. Веселился, поди. Как Кирилл над Настей. И почему Мара решила, что у нее будет по-другому?
Глаза щипало от слез. Маре вдруг стало так жарко, что она с трудом сделала глубокий вдох, чуть качнулась, схватилась за стену, но не упала. Секундная слабость прошла, а за дверью мать с сыном продолжали свой разговор.
— Она — очень чувствительная и впечатлительная девушка, — медленно произнес Кайрэн. Он не сказал ни слова неправды, но Маре было неприятно и даже обидно, что он обсуждает ее со своей матерью. — Ты же знаешь, я не планировал на ней жениться, но когда познакомился, решил, что брак будет лучшим вариантом.
Мара задыхалась. Ее Японский Бог говорил это с холодным расчетливым цинизмом опытного дельца, который наперед просчитывает ходы и видит то, чего не видят другие. Как… как Кирилл или этот Глеб Белозеров!
— И все же, подумай, сынок. Она — хорошая девочка, и совсем не похожа на свою меркантильную тетку. У вас же отношения!
— Не сейчас! — и снова усталость и раздражение в голосе. — Сначала нужно вступить в наследство, я и так затянул. Это не может ждать. Все остальное потом. Как-нибудь.