— Ты хотел посмотреть на цирк и убежал без спроса? Поэтому мама не знает где ты и где тебя искать?
— Да, — он опять расплакался.
Я стала его утешать, а потом сказала:
— Давай ты мне поможешь. Надо собрать все веточки и листочки с пола в одну большую кучу. Давай?
Он не спрашивал зачем: раза так сказала фея, значит надо. Мы сгребли со дна ямы все, что там было в одну кучу. Потом разровняли ее, я постелила его курточку сверху, и теперь можно было сесть. Веток и листьев было не особо много, но все же лучше, чем голый пол. Я села туда, а Сани взяла на колени, он затих и успокоился.
— Постарайся заснуть, — сказала я.
— Мне мама всегда рассказывает сказку перед сном.
Я задумалась и поняла, что сказок я не знаю. Сколько я не силилась, вспомнить не могла ни одной. Я помнила много книг, определений, биографий авторов, а вот сказок… Видимо одно вытеснило другое, потому что в детстве я читала очень много сказок и была поражена, что не могу вспомнить ни одной. Тогда мне пришлось сделать то, что я делала всю жизнь, а потом разучилась. Я стала сочинять, придумывать на ходу.
— Жил был один мальчик, и звали его Санни. Однажды он убежал из дома и когда он бежал через парк, то куда-то провалился. Очнулся он в волшебной стране…
Мне пришлось рассказывать ему и придумывать истории всю ночь. Санни забыл обо всем и тихонько слушал. А когда я останавливалась, потому что не могла придумать продолжение, он дополнял меня и придумывал сам. Он спрашивал про кого-то, и так рождались новые герои, новые места и приключения. Эта ночь в темной яме стала самой плодотворной в моей жизни. Наверное, по-хорошему я должна была указать Санни соавтором. У него было неуемное детское воображение и пытливый ум. Иногда он так увлекался, что подскакивал и взахлеб тараторил, а потом устав, снова садился мне на колени и требовал продолжения.
Посреди ночи случилось неприятное. Рядом с нами что-то упало. Звук был негромкий, глухой.
— Что это? — тут же встрепенулся Санни.
Я подумала, что поможет ветка, но тут раздался писк:
— Это крыса.
Она тоже провалилась сюда, как и Санни. Перепугалась, наверное, тоже не меньше, но от этого было не легче. Наше мирное существование было нарушено. Сидеть спокойно теперь было невозможно, зная, что рядом бегает крыса. А если она больная или бешеная? Я не знала, может ли крыса быть бешеной, но то, что она может больно укусить знала прекрасно. Особенно с перепугу.
Санни тоже весь напрягся и спросил:
— Она нас не тронет?
— Нет, конечно, нет, — ответила я, хотя такой уверенности у меня не было. Ее стоило поймать, но от этой мысли тошнота подкатывала к горлу. В ответ крыса опять запищала и заметалась. Звук ее противных лапок был хорошо слышен на бетонном полу. Возможно, если бы ее было видно, она не вызывала бы такого ужаса, но так как было темно и ползающая тварь была не видна, то воображение рисовало ее огромной. С собаку. Я надеялась, что у Санни не такое воображение как у меня. Но он прямо вжался в меня, что говорило о том, что он не воспринимает крысу милым домашним хомячком. Крыса дошла до одного края ямы и теперь развернулась и пошла к нам. Мне и ребенку в этой жуткой темноте она казалась монстром, приближающимся к нам. Я представляла, как она дотронется до ноги или руки и мурашки бежали по коже. В яме, конечно, не было настолько темно, что хоть глаз выколи. Глаза привыкли, и некоторые очертания мы все же видели. Блеск глаз, светлые пятна рук и лица.
— Надо ее поймать, — сказала я. Провести ночь в темной яме само по себе ужасно, а вот еще и с крысой, было невозможно.
Санни был просто молодец:
— Хорошо, а как?
— Дай мне куртку, — я обратила внимание, что мы шепчем. Словно крыса не слышала нашего шепота. Он послушно снял куртку.
— А теперь встань здесь и не шевелись, — попросила я, начиная охоту. Я вглядывалась во тьму, пытаясь уловить движение, и вслушивалась в шорохи. Если бы на дне остались листья, было бы проще услышать ее. Наконец я заметила ее и неловко бросила туда куртку. Крыса пискнула и ринулась в строну. Я стояла слишком далеко и не добросила легкую куртку. Перебарывая страх и отвращение, мне пришлось продолжить охоту. Крыса поняла, что дело плохо и тоже притихла где-то. Прождав так какое-то время, я разозлилась. Пришлось посмотреть в лицо страху и пойти на пролом. Я вооружилась самой большой веткой, какую мне удалось найти, и пошла по яме, прощупывая дно. Скрыться крысе было невозможно. Наконец я наткнулась на нее. Она и не собиралась забиваться в дальний угол, а сидела прямо посредине «комнаты». Когда я ее ткнула палкой она побежала, но не очень прытко и я настигла ее и накрыла курткой. Она опять запищала, заверещала. Очень мерзкий звук… Что дальше? Куда ее? Умница Санни молчал и терпеливо ждал. Я взяла куртку, подвернув наподобие мешка, чтобы она не выпала и хорошенько размахнувшись, ударила ее об стену. Это было ужасно. Она заверещала и забилась. Взяв себя, в руки мне пришлось сказать: