Какой корабль в ветвях, какой кузнец Степан? Кузнец? Но парень продолжал вещать, скалясь во все зубы:
- Лиззи, это моя невеста, Адель Незгодзина, - обе девицы вежливо кивнули друг другу. -Мы помолвлены уже полгода! Я так счастлив!
И после небольшой паузы, изрядно приправленной улыбками, сказал с искренним восторгом:
- А ты сегодня так замечательно выступала! Я ужасно горжусь тобой, Лиззи! Учиться техномагии - это замечательно! Я всегда знал, что большая умница.
Лиззи натянуто улыбнулась и покосилась на меня. А я смотрел, смотрел на неё, причём в упор. Лизия Арчинская. Значит так, да?
Она улыбалась так, будто мгновенье назад закаменела. Полагалось представить меня своим знакомым, но моя партнёрша будто не замечала, что я стою тут рядом и смотрела только на красавчика. И взглядом этим можно было кого-нибудь пришибить.
Что вообще происходит?
Лиззи сейчас была так похожа на этого щенка Ларчи, что мысль оформилась сама по себе: это не девица фальшивая, это щенок, бледный, мелкий щенок с ломким, девчачьим голосом фальшивый. И он посмел пробраться в нашу Академию обманом!
Совсем маленький кусь получился. Добавила ещё.
Лиззи Арчинская
Хоть бы Зуртамский догадался отойти! Или ослеп, или оглох... Или сразу всё одновременно. Но, сдерживая боль, пришлось поддерживать беседу:
- Да, Ир, я учусь в Академии ТехноМагии.
- Лиззи, такой талант, как ты, достоин самого лучшего! Я всегда и всем говорю, что знаком с редким самородком, девушкой-механиком, - Адель Незгодзина покивала головой, видимо, ей про меня тоже говорили. И говорили часто - вон как сразу напряглись её пальцы, что лежали на сгибе локтя Иракла, уже уже не моего Иракла... Даже костяшки побелели. - И мне никто не верит, представляешь?
Представляю. Чего уж. Я сама себе порой не верила. А вот представлять теперь ещё и страшно, только другое - что будет в Академии, когда мы вернёмся. Я старалась не смотреть на одного студента, а он, эта дубина Зуртамский, застыл столбом, и что там за мысли бродили в этой благородной голове, было не ясно. Но зная старосту, можно было предположить, что в мыслях не было ничего хорошего.
А Иракл будто не замечал моего нежелания говорить, продолжил оживленно расспрашивать:
- Так ты там оказалась?! Туда же не брали девиц!
Он был удивлён, потрясён, восхищён.
Как же я любила каждую его чёрточку! И эту улыбку, такую искреннюю и заразительную, и эти брови, что поднимаются домиком, делая лицо таким милым, что хочтелось обнять и расцеловать, и эту чуть крупноватую нижнюю губу, что придавала его облику задор и обаяние... Но хоть чуточку сочувствия, Ир, хоть каплю понимания прояви, а?
- У меня всё получилось, раз я там учусь, - развела я руки в стороны, фальшиво улыбаясь.
Конфуз был знатный. И как нельзя кстати пришлись уроки её сиятельства графини Делегардовой: я почти справлялась с желанием испепелить Зуртамского, ставшего свидетелем этого разговора, а фальшивая улыбка едва держалась на лице. Но я продолжала настойчиво «не замечать» своего стоеросового кавалера.
Что там говорила дочь гранд-мэтра, юная княжна Делегардова? Он мой? Где ты, Марая? Забери этого Зуртамского, нечуткого, глупого, надменного истукана, забери, чтобы взамен я могла хоть изредка видеться с Иром.
Отвечать улыбкой на его улыбку...
Слушать его рассказы...
Смеяться его шуткам...
Видеть. Просто видеть, хотя бы изредка...
Ах, как больно!
28. Лиззи Ларчинская
Героны были нашими соседями.
Не в полном смысле этого слова, а лишь частично — их имение соседствовало с нашим через небольшой сосновый пролесок. Покупка этого участка земли, что стал нашим совсем недавно, запомнилась мне, хотя я была совсем маленькой именно этим лесом -неширокой полоской высоких хвойных деревьев, в чьих иголках так восхитительно, как в парусах, гудел ветер, и чьи верхушки было так увлекательно рассматривать, задрав кверху голову.
Именно этим я и занималась, размышляя, хватит ли высоты сосны для мачты корабля, когда меня окликнул незнакомый детскийй голос:
- Девочка, эй, девочка! Ты чья?
Я обернулась - недалеко стоял мальчишка и задорно улыбался. Он был чистенький, аккуратно одетый, в ботинках, в отличие от деревенской ребятни, которая едва не до восьми-десяти лет бегала в нижних рубашках, без порток и босиком.
- Я папенькина, - ответ был очевиден, и я пожала плечами, удивляясь недогадливости незнакомца.
Мальчишка рассмеялся.