- Доброго денёчка, - немощно прохрипел он, потягивая коктейль.
- Что за хрен? - приветливо возмутился я. - Кто ты или что ты?
- Если ты друг, называй меня Роки, - ответил он, - когда-то я сочинял эти... стихи... кхе-хе...
Роки..., стихи..., что-то было знакомое в нём, очень и очень давно знакомое. И вдруг в моей памяти всплыла жизнерадостная физиономия одного из лучших писателей и поэтов-сатириков.
- Роки? А не Рок Норабноф ли? - поразился я.
- Когда меня вроде бы так называли, - продолжал тупо улыбаться тип, сидящий напротив меня, - но зато теперь я умею летать.
«Да не может быть! - думал я. - Он другим был. Да, он пропал более двух лет назад, но что это такое? Из него тут кровь пили что ли?»
- Ты ж мой любимый поэт, - прошептал я, активно дожёвывая салат, - это едкая сатира вперемешку с ярким романтизмом - твои стихи всегда были самыми красивыми. Но я слышал, что ты пропал без вести.
- Гы-гы, - усмехнулся Роки, - сюда вот я пропал... летать...
- Ну, прочитай стишок, - взмолился я, - а лучше, сочини экспромтом, ты ж всегда затыкал глотки злобным критикам своими экспромтами.
Минут десять поэт просто сидел, молча уставившись в небо над головой. Потом он что-то почеркал на салфетке и, в конце концов, заявил:
- Не знаю... не получается... никак. А старые... не помню... совсем.
Я был поражён. Как?! Чтобы Норабноф и не смог сочинить ни строчки, чтобы он не помнил собственных творений, любое из которых даже слабоумный маразматик заучит слёту - это что-то такое должны были сделать с поэтом, чего даже вообразить невозможно. И тогда я решил задать ему самый сокровенный вопрос, который созрел у меня в мозгу ещё в тот момент, как только я узнал, что Роки жив:
- А когда же Вы собираетесь возвратиться или хотя бы посетить родную планету? Ведь должны же убедиться Ваши поклонники в том, что Вы нашлись. Вы должны вернуть надежду в их...
- Не получится, - осторожно перебил меня Норабноф, - даже если захочу вернуться... не на что и некуда... я продал всё, что было у меня, включая своё имя... чтобы добраться сюда... летать.
- Как же так? - удивлённо воскликнул я. - Ведь членство в этом клубе бесплатно?
- Да, - усмехнулся Рок, - всё бесплатно... кроме дороги досюда...
И тут я всё понял. Не зря клуб разместили на Брюхе, недоразвитой планетке, максимально удалённой от цивилизованного мира. Если и была проложена транспортная линия к ней, то, скорее всего - одна-единственная и оттого безумно дорогая. Стало быть, клуб как-то связан с транспортниками. Меня же радовало лишь то, что мы-то, миротворческие вояки, летаем повсюду за счёт нашей зубастой Земли.
Я уже хотел предложить Норабнофу помощь нашей части, мечтая выкрасть его и поселить в казармах, пока он не восстановит хотя бы часть своей памяти. Но поэт вдруг вскочил со своего места, как ошпаренный, не забывая при этом сохранять тупо-улыбчивое выражение физиономии.
- Извините... - бормотал он, - вынужден откланяться... мне пора и пока.
Но сам он после этого переместился за соседний столик к подобному идиоту-собеседнику, с которым принялся очень размеренно беседовать о том, «какое же счастье - летать».
Я ничего не понял из поведения Норабнофа, но стащил его салфетку и прочёл то, что он пытался начеркать:
«...В свою твою руку я возьму
По лунному лучу пойду
Её я за собой возьму...»
«Мда, - подумал я, - а талант не убьёшь. Ты пишешь так же красиво, как и раньше, поэт Рок!»
И тут за моей спиной проявилась хозяйка клуба и хищно сверкнула белозубой улыбкой:
- Пора летать!
Я мучительно пытался вспомнить, пока следовал за ней, где же я мог ранее видеть эту перекрашенную личность. Ведь где-то я её определённо видел. В моей памяти всплыл ненароком просмотренный ещё в земной казарме выпуск светских новостей. Эта выпендрёжная стерва таким же наглым образом скалилась с экрана, напыщенно комментируя целесообразность каких-то новомодных транспортных налогов. Точно! Это же была одна из многочисленных жён министра галактического транспорта, вот кто она такая.