— Думал, что люблю, пока не встретил вас.
Она услышала, как дверь палаты за ее спиной открылась, но на сей раз это был не Керни Холдсток. Он все-таки, видимо, ушел наконец домой. Вошел один из стажеров, а с ним ночная медсестра — строгая суровая особа, для которой существовали только физические проблемы больного. Лейла поспешила уйти, пока не поздно.
Предстояло повидать еще двоих, но Лейла знала, что с Джефри пока разговора не получится. Он все еще находился в полусонном состоянии после операции. Едва ли он даже ее узнает.
Другое дело Дадли Марчмонт. Он больше не входил в число ее подопечных, и, чтобы повидать его, ей требовалось получить разрешение. Ей хотелось уговорить его помириться с Мерси Лилбурн, но неожиданно случилось нечто заставившее ее передумать.
В одиннадцать часов она пошла на первый перерыв и встретила Абни, которая сменила ее в палате Дадли.
— Извини за бестактность, но ты слышала про нашего художника?
— Мистера Марчмонта? Нет, а что с ним такое? — настороженно спросила Лейла. Любые слухи об этих трех пациентах все сильнее заставляли ее нервничать.
— Сперрой должна была передать ему посылку от тебя, — начала издалека Абни.
— Бог мой, ну так что же? Там были кое-какие рисовальные принадлежности, которые он просил купить. Что тут такого?
— Лучше спроси, как Сперрой это обставила. Вернее, во что это вылилось. — Абни выразительно вскинула брови. — Она намекнула Марчмонту, что тебе недосуг передать посылку самой, потому что одариваешь своим вниманием другого пациента. В общем, она постаралась убедить его, что ты весьма ветреная особа.
Лейла покраснела от возмущения.
— Зачем ей это понадобилось? — растерянно спросила она.
— А ты не знаешь Сперрой? Определенно она сама увлеклась художником, а он ни Джуэль, ни ее на дух не переносит. Джуэль-то все равно, а Сперрой захотела поправить дело.
— Как? — пробормотала Лейла, не решаясь строить предположения.
— Она своими намеками довела его до белого каления, так говорили, меня самой не было при этом. В общем, он написал тебе письмо.
— Господи! — Лейла вспомнила, что Дадли в самом деле не выносил Сперрой из-за ее назойливого любопытства.
— Говорят, что письмо определенно амурного содержания. «Чем я провинился, что вы разбиваете мне сердце вашей холодностью, дорогая моя…» Что-то в таком роде. Он попросил Сперрой положить его в конверт и при нем же заклеить. Он писал его, держа карандаш в зубах, и был при этом сам не свой. Сперрой конверт заклеила, но, когда вышла из палаты, тотчас же вскрыла.
— Не может быть!
— Еще как может, моя лапочка, а потом как бы нечаянно уронила его прямо под ноги главной медсестре, которая как раз шла за ней по коридору. Та окликнула ее и стала расспрашивать, а потом зашла в палату, чтобы самой поговорить с пациентом.
Лейла потрясенно молчала.
— Представляю, как ты шокирована! — сказала Абни. — Мне, честное слово, ужасно жаль. Ты, конечно, всегда хотела, как лучше, но ясно было, что назревает что-то подобное. Такие, как Сперрой, тебя ненавидят, потому что все мужчины в палате только и ждут твоего появления. Разве ты сама этого не знала?
— Когда это случилось? — спросила Лейла.
— Сегодня, ближе к вечеру.
— Но я когда еще попросила Сперрой передать посылку… — изумилась Лейла.
Абни многозначительно кивнула.
— Ты что — ожидала, она сразу побежит передавать? Ричи, на твоем месте я приготовилась бы к крупным неприятностям. Такие вещи главная категорически не спускает.
— Я так или иначе собиралась просить ее об увольнении, — твердо произнесла Лейла. — Здесь все становится слишком сложно.
— Есть еще кое-что, — сказала Абни. — Говорят, что Дадли Марчмонта переводят в Сент-Джеймс, для имплантации кожи. Быстрая реакция со стороны начальства.
— Что, прямо сегодня? — пробормотала Лейла.
— Нет, сегодня просто поторопили с оформлением. Чувствуешь, откуда ветер дует? Может быть, это, конечно, и совпадение, а может, и нет.
И Лейла приняла решение. Едва сменившись с дежурства, Лейла позвонила Арабелле Таппенден. Арабелла не выразила желания встретиться, но, услышав, что Лейла увольняется из больницы, согласилась повидать Лейлу, только не у себя дома, а в кафе гостиницы. Видимо, чтобы выслушать Лейлу, ей требовалось поддержать себя чашкой кофе.
Лейле хотелось бы, чтобы место было более уединенным, но тут она ничего не могла поделать.