А я убеждала, что нельзя так. А потом он совсем хулиганом стал. Отец его тогда в суворовское училище определил. Я навещала его. А там Петра встретила. Он по хоз части был. Думала любовь. Поженились. У меня год за годом дочка и сын. Я в семье, занята совсем. Про Костю забывать стала. Как забывать, не то, что забывать, брата не забудешь. Просто он мне дальше стал, чем дети мои, а потом в другой город уехал учиться. Был у меня с Петром. Говорили они. Мои-то уже в школу собирались. Уехал. А Петра со службы поперли. Недостача там вышла, или украли что. Вот я и пахала за двоих, а он пил. Жутко пил. А как напьется, так меня гонял, я так кричала, соседям в двери стучала, а кто выйдет? Никто! Уж поверьте, а дети решили, что папа за дело меня, что денег мало приношу. Так и семья моя никудышной стала. А потом как-то раз Петр бил меня, я плакала вдруг раз и тишина. Глядь, а Петя на полу лежит, еле дышит. А за ним Костя стоит. Он придушил его. Петр долго в себя приходил. А у Кости выражение лица такое было… вот даже описать не могу и превосходства и брезгливости. Дети мои со мной жить после развода не захотели. Они считали, что я их отца угробила. Да и родители его так пели. Осталась я одна. Вот совсем одна. Только Костик у меня и есть на всем белом свете. Он не забывал меня никогда не забывал. И в Москве уже работал, так то посылку пришлет, то приедет, купит что красивое. Дети выросли без меня. Петр умер в одном из запоев. Только я им родной не стала. Да что теперь. Надо было самой их растить, а не мужу алкашу доверять. Так и жила я, одна одинешенька, лишь только Костик обо мне вспоминал. Тут еще у дочки неприятности. С мужем разошлась, а у нее ребенок на руках остался. Пришла ко мне. Пустила я ее. С внучком возилась, все путем. Да только муж к ней вернулся, в мою квартиру. С ним я не ужилась. С дочкой ссора за ссорой. Он же прав во всем. А я так дура непутевая. Тут меня Костя в Москву позвал. Надо говорит с детём помочь. Мать у него прости господи, да и отцу он не нужный. Платить тебе будут. Ты заботься о нем, Зина. Вот и принес мне его, новорожденного. А документов то и нету. Говорит- Сережей зовут. Вот тут я и смекнула, что нечисто дело. Малец хороший, нормальный совсем. А документы где? Если б с ним просто поседеть надо было, да матери помочь, я б с удовольствием. А так как-то не по людски. Косте сказала. А он говорит, ты не возьмешь, значит в детский дом подкину. Потом пообещал документы справить. А я же не могла позволить мальчика в детский дом… Ну не могла. Мало ли чего там с ним будет. Согласилась. Он мне денег дал, на мальчика и ушел. Мне соседка помогала. Молоко носила. А потом пришел Костя и говорит: «Завтра, Зина, все прогенералишь, чтобы ни одной соринки, ни одного отпечатка пальцев не было, оставишь ребенка и уйдешь. Поругались мы с ним. Как можно ребенка одного оставить. Никак нельзя. А я уже любила его. Больше жизни любила. Вот и решила, что с собой его заберу. Потом мне Костя с документами поможет. Обещал же. И я выращу его. Будет мне отрада на старости лет. Пустилась в бега. Сюда, куда подальше от центра. Чтоб не нашел никто. Да и Костя, чтоб не нашел. Вот его больше всех боялась. Что он там придумал. А вдруг мальца на органы отдадут?! Боялась я. А вот не уберегла. Заболел он. Так я сразу сюда. Понимаете?!
— То есть на органы, вы подумали, а про похищение нет.
— Потом подумала, уже здесь, под треск дров в печке. Но Костя и похищение не вязались. Я ему звонила, но он вне зоны доступа, а потом телефон был отключен.
— Врете Вы все, Зина. Думали Вы про похищение. Только отдавать ребенка не хотели. Можно было в полицию пойти и все узнать. И мать его найти. Его вся страна искала. Понимаете, все абсолютно. Себя Вам было жалко, а не его. Жизнь свою неудавшуюся жалко было. И Вы решили свое одиночество скрасить чужим сыном. Это у Вас с головой что-то не так. Да я трупом лягу, но не позволю Вам быть рядом с Машей. Никогда. Понимаете. Косте хоть деньги глаза затмили. А Вам что? Неужели Вы мать, не понимали, что чувствует другая мать?! Да нет, конечно, не понимали! Вы же своих не растили, на мужа алкаша все скинули! А сама где была все годы? Где? Чего ждала, что вырастут и полюбят мать бросившую их. Что дочь предпочтет кукушку? Так ведь яблоко от яблони…