– Ты так много сделал для меня. И я не могла понять причину. Смею ли сейчас расспрашивать о том, кому и зачем это нужно?
– Поймёшь. Позже.
Успеет ли? Справится ли? Шанс всего один… Ратемий выдохнул, медленно отпустил дрожащие ладошки. И, словно кадр за кадром из немого фильма, оценивал происходящее.
Невдалеке останавливается такси. Хлопает дверь. Выходит невысокий молодой человек. Одет просто, в руках огромный букет. Оглядывается, словно кого-то ищет. Ловит их взглядом, начинает приближаться.
Апогей многомесячных усилий…
– О ком я тебе говорил все это время? Кого мы ждали каждый день? Каждую минуту? – Ратемий наклонился к самому её уху. Он шептал слова, ощущая как нарастает дрожь. Тайру трясло, она плакала.
– Это он?
– Да.
– Ты нашёл его?
– Да.
– Где же он?
– Я здесь!
Подошедший мужчина сначала робко, а потом страстно прижал к себе заливающуюся слезами Тайру.
Вертел вытер слёзы девушки, расцеловал в обе щёки, вновь обнял. Ратемий напряжённо следил. Ожидаемого результата не было, и он продолжил накалять обстановку.
– Вертел, мы женаты.
– Кто?
– Я с Тайрой. Ты обнимаешь мою жену.
– Что?
Вертел нахмурился. Неожиданное освобождение, нелепый санаторий, встреча… Он растерялся, оглянулся в поисках Юры, но только сейчас понял, что тот не появился на месте встречи, что на мосту лишь одна девушка, и, к тому же, его друг, которому он не пожал руку, а после странного заявления относительно Тайры, не был уверен – стоит ли…
– Отойдём, обсудим, – Ратемий мотнул головой.
Тайра попыталась удержать их, но неловкий взмах руки был оставлен без внимания. Мужчины отошли в сторону.
– Объясни.
– Мы женаты, – повторил Сокол.
– Тайра моя девушка, какое ты имел право? – глухо прорычал Вертел.
Ратемий молчал, искоса поглядывая на замершую, сжавшуюся фигурку, которая вцепилась в перила моста и не знала, что делать. Все же ей не хватало напряжения. Все его старания сводились к нулю. Но победа слишком сладка, чтобы от неё отказаться. Самый безумный шаг стоит себя, если приводит к необходимому результату.
– Объясни же! – продолжал напирать Вертел.
– Ты зол, – спокойствие Ратемия только раздражало оппонента. – Не поймёшь.
– Да всё я прекрасно понимаю! Воспользовался, что меня нет рядом!? И она тоже хороша… обещала…
Вертел сник, осмысливая двойное предательство.
– И чего же ты стоишь? – Эх, была-не была… Ратемий повысил голос. – Оставишь это просто так?
Теперь настала очередь Вертела решать, как поступить правильнее.
– Ну же, давай по-мужски! – подначивал Сократ.
Белый оскал, хриплый голос старого друга, позабытый лукавый огонёк в глазах… Неожиданно для себя Вертел начал успокаиваться. Да и неудобно при Тайре развязывать драку, девушка не должна видеть подобных сцен.
– Мы были друзьями, – процедил он сквозь зубы.
Ситуация его злила. С детства зная друга, Вертел был уверен, что происходящее не случайно, этим занудой всё всегда просчитывалось до мелочей.
– А сейчас нет! Я увёл твою девушку! Давай же!! – Сократ не давал времени на размышления. – Ответь! По-мужски!
Вертел поймал в яростно-отчаянном взгляде мольбу. На секунду, буквально на одну секунду, но он заметил её и принял. Удар. Вертел сам не успел понять, как сжался кулак и взлетела рука. Сократ отлетел, сплюнул, исподлобья отметил, что Тайра все слышит и уже сделала несколько шагов в их сторону. Ещё ему показалось, что она усиленно моргает, и, как внезапно разбуженный ребенок, пытается кулачками растереть заспанные глазёнки.
– Ещё! Давай! – Ратемия захлестнул восторг. На доли секунды он поддался вихрю чувств, позволив телу двигаться в ритме гнева. Кажется получается… – Ещё! Ну же!
Вертел включился в драку. Он наносил удар за ударом, в глубине души понимая, что играет по правилам чужой игры. Но, ко всему прочему, он действительно был зол. К тому же, раздражало ещё и то, что Сократ поддавался. Он уже лежал на земле, принимая, почти без сопротивления, месть разъярённого бывшего друга.
– Стойте! Прекратите! Телар! Рат! Прекратите это! – Она всё-таки подбежала, повисла на руке, занесённой для удара. Вертел замер.
Из припаркованной невдалеке машины, забавно откидывая задние лапы, выбежал пёс. Вслед ему смотрел Юра, оперевшись об открытую дверцу. На усталом лице читалось волнение.
Он искренне переживал за друга по несчастью, но больше за своего покупателя – талантливого молодого художника, взявшего на себя обязанность жить в окружении слепой девчонки и немой собаки, между тем тратившего всё своё время, энергию и деньги на вызволение из плена друга детства. Юра глубоко уважал Сокола.