– Меня подруги тоже пытать будут. Я обещала, что в этот отгул мы все вместе пройдемся по магазинам после работы, – она наклонилась к нему ближе, позволив себе нежности на людях впервые в жизни. – Я никогда не понимала парочек, которые милуются в общественных местах. Мне казалось, это просто неприлично.
– Я едва сдерживаюсь, чтобы не расцеловать тебя, – Оскар отстраненно мешал ложкой кофе, но его глаза полыхали от каждого ее движения. – Во сколько и откуда забрать тебя? Все выходные впереди и у меня есть сюрприз.
– Я напишу, как только мы определимся, но я буду стараться вернуться, как можно скорее, – Жасмин поцеловала его небритую щеку, кажется, это самый вкусный завтрак в мире.
Их совместная трапеза растянулась на целый час, так что брюнетка нехотя покинула кофейню в районе трех. Светлана Григорьевна вместе со своим прислужником Артуром, плюгавеньким маленьким пареньком лет тридцати, нервно дергала ногой, ожидая, пока начальник вернется в рабочий кабинет. Оскар не успел запереться, чтобы вдоволь помечтать о новой встрече, ему в спину ударил кусок дерева.
– Ой, извините, Оскар Жанович, я всего на минутку, – они оба уже сидели в креслах, готовясь к параллельному допросу. Молодой человек знал это, поэтому решил опередить эту ОПГ.
– Я встретил ее на первомайской демонстрации. Она писательница, работает секретарем. Что еще вы хотите знать? – парень пытался убрать глупое выражение лица, но мысль о новых отношениях вызывала невольную улыбку.
– Что говорит сердце? – Светлана Григорьевна сказала это бесконечно серьезно. Для нее это был самый важный пункт. Своего начальника она считала приемным сыном, поэтому не раз устраивала случайные знакомства, которые длились не больше пяти минут. От его мамы, Ларисы Валерьевны, она узнала о Жули, с которой он познакомился в Париже еще мальчишкой. Она была истинной француженкой, стройной и много курящей. Пару лет они встречались на каникулах, пока Оскар был у бабушки, которая и разузнала эту историю, а как только он закончил учебу, переезд в Париж не заставил себя ждать. Романтизм расстояния прошел, они столкнулись с реальностью, в которой он хотел обычную патриархальную семью, а Жули – свободу от любых обязательств. Скандалы, выяснение отношений, сборы чемоданов – Оскар не выдержал первым. Он понял, что эти отношения уже не спасти и вернулся в Россию.
– Оно счастливо, – молодой человек закрыл глаза, его сотрудники удивительно быстро покинули кабинет, а он смог раствориться в прекрасных воспоминаниях прошлого вечера.
Жасмин зашла домой и сразу же бросилась к ноутбуку. Чувство, что ее переполняли, хотелось выплеснуть на бумагу. Она создана новый документ:
«Глава 3.
Утро одарило большую комнату светом. Тая не спала ни минуты бесконечно прокручивая прошедшую ночь. Все тело болело, будто она попала под асфальтоукладчик, а жизнь снова дала ей по лицу, как только она попыталась поднять голову к небесам. Но это было слишком. Такой боли, такого позора она не ожидала. Она умела выживать, умела ущемлять себя во всем, умела бороться за себя в одиночестве. Но это растоптанное самолюбие… То, что он с ней сделал… Ее худые бледные руки и ноги были покрыты синяками, напоминающие последние события. Как можно жить с этим? И зачем ей вообще жить? Проще закончить это раз и навсегда. Пусть горит все синем пламенем: отец, долг, этот монстр. Телефон заиграл знакомую мелодию.
– Папа сказал, ты переехала к своему парню, я тебя не сужу, ты молодец, что сбежала, – мамин вечно уставший голос заставил слезы вновь побежать по ее щекам. Как бы ей хотелось… Как бы хотелось хотя бы сейчас уткнуться в ее колени и плакать, плакать. До хрипоты, до боли в горле. Пока жизнь не закончится лежать там, на ее мягких коленях. – Если честно, сказал не он, сказал твой Захар. Папа всю ночь играл в карты, все по-старому. Я, стыдно сказать, даже не заметила твоего отсутствия. А этот вежливый такой, пригласил на ужин к вам домой.
– Мам, не надо приезжать, я сама к тебе приеду, – Тая заставила себя замолчать. Лучше задохнуться, чем показать маме, как ей больно. Но приводить ее, почти святую женщину, мученицу при жизни, приводить ее в это грязное ненавистное место, нет, это просто невозможно.
– Ты меня стесняешься? Я понимаю… Но я тут новые туфли купила.
– Мам, ну как ты можешь даже подумать такие вещи, – она позволила себе расплакаться, от безысходности, от лжи, в которое попало ее молодое создание.
– Не плачь, не плачь. Я взяла отгул на работе, приеду через час, приготовим все вместе до приезда твоего. Знаешь, я ведь очень хорошо пеку.