– Это не тот случай, – Ан обожала подобные истории, но вечное расхождение было в том, что своего человека чувствуешь сразу. Если Адам этого не ощущал, то это – игра в одни ворота.
– Как знать, какой случай тот. Век живи – век учись. И не такое бывало, – Антонина Семеновна поднялась, галдеж нарастал, сейчас прибегут все остальные. – Скажу, что у тебя молнию заело. Давай быстрее, время все расставит по своим местам.
Амалия Джибутти сохранила конверт, потому что испугалась, как легко отошла от цели, как только на пути замаячил Георгий. Она написала ему, что ей срочно нужно поехать домой. Эксцентричная художница и ярая вольнодумка жила в обычном панельном доме на станции метро Беляево. Однокомнатную квартиру она снимала напополам со своей закадычной приятельницей Юлей, которая все время проводила в путешествиях с богатыми немолодыми кавалерами. Это место было нужно ей в качестве склада вещей, Амалию такой расклад устраивал.
Такие квартиры называют «бабушкиным вариантом». Если говорить точнее, каждая мелочь здесь отдавала нафталином и Советским Союзом. Благо, их хозяйка принимала дань у себя на квартире раз в месяц и несмотря на то, что жила она двумя домами дальше, эта женщина никогда не пересекала порог старенькой квартирки.
Блондинка переоделась в плюшевую розовую пижаму, которую считала безвкусной, но удобной, поэтому она держалась в строжайшем секрете ото всех. Волосы в пучок и долой макияж, тут она позволяла себе оставаться без защиты. Включив на компе очередной выпуск «Битвы Экстрасенсов» она заказала чикенбургер, который неприлично есть при людях, и картошку фри с любимым соусом Блю Чиз.
Темно-синий конверт призывно смотрел с верхней полки. Здесь, где ее жизнь превращалась в обычную, она серьезно задумалась над тем, какая привязанность для нее страшнее: к мужчине или к деньгам. К обоим пунктам она всегда относилась легко и просто, считая их просто вишенкой на торте жизни. Но шли годы, потребность независимости уступила место житейским нуждам. В один прекрасный день, она пала так низко, что составила резюме на известном сайте и продала свою свободу ежемесячному стабильному доходу. А теперь она превратилась в Оливию и хранит верность двуногому существу. По всем углам единственной комнаты красовались ее работы, картины со времен учебы и те, что она считала лучшими, но никто не захотел их купить. Как долго может храниться искусство и когда оно уже залечит ту черную дыру, которую так легко заполняет Георгий?
В дверь позвонили. Девушка надела тапочки-зайчики и взяла приготовленную наличку.
– Добрый вечер. Сколько я вам должна? – ее зеленые глаза не были похожи на лисьи, она была такой, какой ее запрещено видеть даже подругам и на нее из дверного проема смотрел шокированный ГГ. Испуг и вот она уже закрыла дверь перед его носом. Как так? Как он узнал ее адрес? Почему вообще он здесь и чего хочет от нее? Снова дверной звонок и настойчивый стук в дверь, кажется, он хочет высказать свое мнение об увиденном. Она ни за что не откроет ему.
– Амалия, я не уйду, пока не поговорю с тобой! Впусти, пока соседи не вызвали полицию! – Георгий был настроен серьезно, он продолжал стучать. Блондинка вспомнила противную бабку из соседней квартиры, которая совала свой нос во все близлежащие дома и считала своим долгом вызывать мужчин в форме по любому поводу. Выбора не было, ей пришлось щелкнуть замком. Георгий вошел в безбожно ветхую квартиру, не отрывая взгляда от необычной девушки. Еще утром он видел в ней роковое влечение, и он думал, что понял ее. Потом днем она отменяет встречу под невнятным предлогом, отчего он приходит в бешенство, узнает ее адрес в бухгалтерии, едет, чтобы разоблачить ее нового любовника, а тут эта девица одна в умилительной пижаме.
– Прошу прощения, бургер и фри для вас? – молодой человек лет двадцати с острыми ушами пробрался внутрь с пакетиком в руках. Амалия поняла, что теперь она опозорена окончательно. Неуклюже она пихнула парню деньги и вытолкала в коридор, дважды обернув замок.