– Ничего, на улице не так уж и холодно, всего-то сентябрь на дворе. Бабье лето как- никак, – уговаривала себя Алена, мрачно разглядывая скамейки во дворе родного дома, выбирая себе ту, что покомфортнее будет. – У подъезда соседи с утра увидят. Дядя Миша с пятого этажа в пять Гарика выводит гулять, – рассуждала она вслух, ежась от зябкого по-осеннему уже прохладного ветра, – Эта, без доски посередине, под деревом свежевыкрашенная… – размышляла Алена, подкрадываясь к очередному варианту ночного прибежища, – А вот эта самое оно. И от дождика спасет и от утренних солнечных лучей убережет и от чужих глаз.
Скамейка, вернее, ее уменьшенная копия, располагалась под грибом над детской песочницей. Почему ее установили в таком странном месте, было непонятно, но Алене Дмитриевне на руку. Точнее сказать, на мягкое место, кое она тут же ввиду сильной усталости на скамеечку и опустила.
– Мяуууу….ууууаааа….– душераздирающий крик, или, как его, у кошачьих, мявк, разнесся по всей улице.
– Чтоб тебя, окаянный, черт унес! – хрипло заорали из окна первого этажа и в Алену упал метко запущенный соседской рукой бумажный пакет от сока.
– Да что за черт с этими чертями сегодня? – от души чертыхнулась девушка и подняла на руки черного как смоль котенка-подростка. Цвет зверя определила лишь потому, что в темноте его практически не было видно. Одни глаза горели из-под лавки желтыми фонариками.
– Худенький-то какой! Несчастный! Сиротинушка! – запричитала она, пряча дрожащую как осиновый лист находку за пазуху куртки. – Голодный, наверное? Прости, угостить нечем, сама бомжую. Ну, ничего, Артурчик, завтра мы с тобой обязательно попадем домой, я тебе самого жирного молока налью, и корма специального кошачьего куплю с витаминами. А пока терпи, Артурчик. Одни мы с тобой остались, никому не нужные. Спи, поздно уже, – подоткнув урчащего от удовольствия котенка поближе к теплой подмышке, Алена поудобнее устроилась на жесткой скамейке и закрыла глаза. Воспоминания унесли ее в далекое прошлое…
– Мамочка, а Машка сказала, что ты меня в детском доме подобрала, – симпатичная девчонка, с длинными, туго заплетенными в толстые косы волосами и неестественными ярко-зелеными глазами шмыгнула носом, потом еще раз и, наконец, разревелась в голос.
– Аленушка, доченька, глупости все это. Врет твоя Машка и не краснеет. Ты ж моя кровиночка, моя самая родненькая, самая любименькая! – Зинаида Абрамовна вытерла руки о передник, сгребла рыдающего ребенка в охапку, прижала к груди, так, что той стало тесно дышать – И чего она удумала?
– Она…онааа, говорит, что всех, у кого нет пап, взяли из детского дома. Потому-что ребенок не может родиться только у одной мамы, ей для этого муж нужен, – обхватив мать тонкими цыплячьими ручонками, Аленка повернула к ней заплаканное бледное личико и заглянула в глаза. Материнское сердце защемило от негодования. Это ж надо, какие злые люди на свете бывают. Не иначе как Олька постаралась, мать Машкина.
– Муж? Как же так? А мне вот тебя ангелочек принес. Красивый такой, с белыми крыльями за спиной.
– Как принес? Прямо с небес на землю? Расскажи, мам, – девочка перестала плакать, изумрудные глазки засветились любопытством.
– Ну, раз просишь, расскажу, конечно. Только это большая тайна и никто о ней кроме нас с тобой знать не должен. – Зинаида Абрамовна ласково провела по голове дочки, шумно чмокнула в серединку макушки, – Слушай, значит. Проснулась я как-то ночью от шороха. Открыла глаза, а посередине комнаты вроде и человек стоит, а вроде и не человек. Лицо крааасивое, одухотворенное,-
– Как у икон в церкви?
– Как у ликов святых, дочка. Гляжу, а сзади у него крылья белые, будто бы из облаков сделанные.
– Они пушистые, мам? Ты их руками трогала?
– Что ты, дочка! Как можно ангела, посланца небесного руками трогать? Ты не перебивай, слушай…Гляжу, а в руках у него корзинка из солнечных лучей сплетенная. А в ней…
– Из лууучей…ух ты…наверное, красотища…
– А в корзинке ребеночек лежит и ко мне ручки тянет. На, мол, возьми меня.
– И ты взяла? – от нетерпения Аленушку аж в дрожь бросило. Значит, и правда, врет все противная Машка Казанцева, а другие за ней из вредности повторяют. Чтобы ребеночка завести, никакой муж не нужен. Стоит только очень сильно захотеть, и ангел с небес спустится, и кого хочешь, в корзинке солнечной принесет. Хочешь мальчика, а хочешь девочку.
– Мамочка, а ты меня сразу полюбила или потом, когда я подросла?