Я смотрел как Андрей всё ещё стоял рядом и любовался своим творением.
- Сейчас у него тяжёлый развод. Как частенько бывает в таких случаях, он запил. В один из вечеров, он так нажрался в своей галерее, что вырубился с сигаретой во рту. Сигарета упала на модный ковёр из соломы, и тот конечно же сразу загорелся. Одна сигарета, и его галерея, и соседний ресторан почти полностью сгорели до прибытья пожарных, а Андрей каким-то чудом проснулся и выпрыгнул, точнее выпал в окно, снял с себя вещи, отошёл в сторонку, лёг и продолжил спать возле мусорных баках. Его нашли только на второй день.
Робби пытался сдержать смех, но у него ничего не вышло, когда меня прорвало. Мы смеялись, когда Андрей подошёл, поднял свой блокнот, сел в кресло, достал покусанный карандаш и начал что-то рисовать.
- А зачем он разделся? – спросил я, Робби поднял плечи.
- Когда его привели в порядок. Объявилась его жена со своим адвокатом, и заявила, что Андрей специально спалил свою галерею, чтобы ей не досталось не одной из его картин, - продолжил Робби, когда приступ смеха немного отступил. – И как ты думаешь, кому полиция поверила? Его быстро упаковали, и привезли прямиком сюда, он даже не успел смыть сажу с лица.
Я повернулся к художнику, его карандаш скользил по бумаге, и он не обращал внимание на то, что происходит вокруг.
- Похоже он здесь счастлив, - сказал я.
Робби поднял плечи.
- Он здесь свободен, - что-то в его голосе изменилось, он больше не смеялся.
- Ты тоже чувствуешь себя здесь свободным?
Робби улыбнулся, поднял плечи долго смотрел на меня, словно не мог подобрать слова.
- У меня совсем другое, - наконец сказал он, поднял руку и попытался поправить растрёпанный волосы. – Я ведь сейчас должен находится в другом месте.
Я улыбнулся.
- Не поверишь, я тоже.
- Ты не понимаешь, я полгода работал как проклятый, спал по четыре часа в день, ради того, чтобы получить возможность попасть на стажировку в Париж.
Его глаза заблестели, а рука полезла в карман, в поисках чего-то, что можно было бы засунуть в рот, но там оказалось пусто. Робби ладонью вытер слезы с шеки и попытался улыбнуться.
- В прошлом году мне предложили пройти стажировку в Париже, работать рядом с настоящими гениями, обучиться у них, а такой шанс выпадает одному студенту из тысячи.
Художник снова громко рассмеялся, мы повернулись и посмотрели на него. Интересно, кого он рисует на этот раз.
- Пройдя эту стажировку, для меня были бы открыты все дверь. На меня уже посыпались предложения о работе. Это была моя мечта, и я был готов на всё, ты не представляешь сколько ночей я провёл перед швейной машинкой, сколько ткани и нитки я израсходовал, а в конце, моя мама и мой лечащий врач, решили, что я болен. Они говорят, что я стал одержимым, подумаешь, скинул двадцать килограмм, мне так даже лучше.
В углу, где стояли столы для настольных игр, началась потасовка. Лысый парень с большими ушами и красными шеками поднялся, помахал руками, а потом, на удивление публике, которая за всем этим наблюдала, кинул колоду карт в лицо мужчине на против и опрокинул стол. Санитар, который засыпал у стены уставившись в свой телефон, тут же подорвался.
- Сегодня мама принесла мне письмо, там говорят, что они больше не могут ждать, и вместо меня поедет девушка, которая не старалась даже на половину как я. Это чертовски несправедливо, - сказал он и рассмеялся, а по шекам потекли слёзы. – Они просят попробовать в седейшем году, но я не уверен, что смогу пройти через это ещё раз.
Я мог сказать что-то, чтобы подбодрить его, но в тот момент в мою голову ничего лучше не пришло, ка просто промолчать, Робби тоже замолчал. Санитары пытались утащить дебошира, который оказался на удивление сильным, а я достал сигарету, поднёс её к носу и решил, что сейчас самое время улизнуть.
Никто даже не обратил внимание на то, как я поднялся, прошёл через всю комнату и вышел. Несколько секунд я простоял под небольшим навесом, и смотрел на то, как большие, прохладные капли падают и разбиваются об землю, потом набросил на голову батник и пошёл. Пока я дошёл до дерева, под которым был стол с пепельницей, мой белый костюм насквозь промок. Достал из кармана зажигалку, несколько раз прокрутил колесо, пока пламя не появилось, глубоко затянулся, дым заполнил лёгкие, и я закрыл глаза не переставая думать о Робби и о том, что мне всё-таки следовало что-то сказать.
13
Мне не удалось докурить свою сигарету. Не смотря на шум дождя и ветер, я услышал за своей спиной тяжёлое дыхание. Большая волосатая рука санитара упала на моё плечо, и моя спина немного согнулось от тяжести. Поворачиваюсь. Огромный детина пытается перевести дыхание, по лицу ручьями стекает вода, его одежда, также как и моя насквозь промокла, а в его глазах можно прочитать, на сколько он не любит быть мокрым.