– Мои ребята подобрали каждую пылинку, – сказал он. Голос поднимался к самым стропилам. – Мы нашли пару вещей, которые могли бы вас заинтересовать.
Инспектор извлек почерневший погнутый кусок алюминия.
– Это от правого крыла, рядом с гидравлической линией. Обратите внимание, как он обгорел.
– Это значит что?..
– Что пилот, возможно, сбросил газ как раз перед падением.
– Зачем он сделал это?
Замечательные голубые глаза инспектора сверлили Николаса.
– Мы думали, вы сможете прояснить это.
Инспектор указал на другие обломки, которые выглядели подозрительно. Николас почувствовал, как в нем растет комок ужаса.
– Что у вас есть о самом самолете? Инспектор раскрыл толстую папку.
– Самолет был в отличном состоянии. Департамент гражданской авиации говорит, что машина налетала менее двух тысяч часов. Записи технического контроля показывают, что его обслуживание было очень тщательным. Проверки проводились только нашими людьми – британскими, а не местными властями.
– А как насчет экипажа?
– Их документы в порядке. Пилот налетал около трех тысяч часов, его напарник почти столько же. Все стюарды работали раньше в других компаниях. Ни у кого не было отметок о правонарушениях.
Ник листал страницы.
– И все они были японцами.
– Да, и мы обратили на это внимание, – пробурчал инспектор. – Мы обратились в банк «Хо-Пинг». Они нам здорово помогли, как и следовало ожидать, учитывая, что на борту был их директор. Но нет никаких законов, запрещающих Гонконгскому банку нанимать японских пилотов и стюардов. Со времен войны их у нас очень много. Фукушима решил нанять соплеменников. Опять вполне понятно.
– Все кажется понятным, – сказал Николас натянуто, – кроме тех маленьких странностей, на которые вы указали. О чем мы говорим, инспектор?
– Вы понимаете, мистер Локвуд, что сами по себе эти странности, как вы их называете, не являются уликами грязной игры или чего-то еще.
– Но…?
– Но они говорят о том, что пилот мог преднамеренно разбить самолет.
Николас посмотрел на него с недоверием.
– Зачем?
– Я не могу ответить. И вы тоже. Но позвольте мне спросить вас, мистер Локвуд. Ваши ребята из военно-морского флота в Тихом океане встречались с ужасными японскими пилотами-самоубийцами; камикадзе направляли свои самолеты прямо на ваши корабли или пытались делать это. У них была божественная миссия. Возможно, вы спросите меня, не было ли на уме у нашего пилота то же самое… Что-то очень важное, ради чего он пожертвовал не только экипажем, но и тем, кто его нанял?
– Или же ему приказали разбить самолет, – спокойно добавил Николас.
Следующую неделю Николас Локвуд провел, разрывая на части банк «Хо-Пинг». Он выбил ордер у инспектора финансов колонии, и ему открыли банковские книги. Пока команда отборных аудиторов разбиралась в цифрах, Локвуд тщательно проверял бумаги, касающиеся персонала. Он рассмотрел под микроскопом прошлое Ватару Фукушимы, но не смог найти причину, по которой этот скромный человек, чей металлопрокатный завод, расположенный в Токио, дал ему необходимые средства для открытия банка, хотел видеть Розу Джефферсон мертвой.
То, что стояло за Хо-Пингским делом, вызывало возмущение Николаса. Швейцарское руководство «Пирамид холдингс» прибыло из Цюриха для выражения соболезнования и с типично швейцарской эффективностью разобралось в том беспорядке, который обычно создавал Фукушима. Но они не могли – или не хотели – ничего рассказать Николасу о «Пирамид холдингс».
– До тех пор пока вы не будете готовы представить швейцарской юстиции какие-либо особые показания против корпорации, – сказали они, – вы должны будете признать факт того, что это действительно был несчастный случай.
Ни один довод, приведенный Николасом, не мог поколебать чинных швейцарцев. Провал становился невыносимым. Сердце и чутье подсказывали ему, что Роза Джефферсон была убита. Только один человек мог выиграть от ее смерти – Стивен Толбот.
«Но это бессмысленно, – спорил сам с собой Локвуд, – Стивена отстранили от дел «Глобал» очень давно. Эта чертова версия не выдерживает критики».
Но Локвуд знал, что стремление к мести проделывает очень сложные ходы в мозгу человека.
Как он и обещал, Николас привез тело Розы домой. И, кроме того, он привез новости, которых все в «Глобал» отчаянно ждали.
– Это был несчастный случай, – сказал он Кассандре, Хью О'Нилу и другим, собравшимся в офисе О'Нила на Нижнем Бродвее. – Гонконгская полиция и руководство гражданской авиации согласны с тем, что в гидравлической системе был дефект.
В комнате воцарилась тишина. Взгляды обратились к Кассандре.
– Что происходит сейчас?
– У нас есть копия официального расследования, – сказал О'Нил мягко. – И у нас есть подтверждение Николаса. За подготовкой похорон следят. Кассандра, если ты не возражаешь, это было бы подходящим временем для прочтения завещания Розы.
Адвокат добавил:
– Николас, почему бы тебе не остаться?
Когда все вошли, О'Нил подошел к сейфу. Кассандра вспоминала, как прошлый раз смерть представилась ей самой и потребовала отчета. Ей была ненавистна мысль получить еще что-то от мертвой. Наследство, полученное от Розы, принесло бы с собой и обязательства, которые она, за неимением выбора, должна была принять. Хью О'Нил вернулся за свой стол со стопкой бумаг, перевязанных красной ленточкой. Страницы покоробились, когда он дотронулся до них – свидетельство возраста.
– Насколько я знаю Розу, все будет здесь, на последней странице, – сказал он, надевая свои бифокальные очки. – Но чтобы быть уверенным…
О'Нил осторожно перевернул страницы, кивая с видом человека, который найдет то, что и ожидал найти.
– Общие сведения, деньги на благотворительность, музеи, пожертвования на культуру, – все чисто и аккуратно…
Внезапно кулаки О'Нила ударили по бумагам.
– Это невозможно! – прошептал он. – Она этого не хотела. Она должна была изменить это!
Стивен Толбот сидел у бассейна – причудливой фантазии с гротом, окруженном цветами и пальмами и оканчивающимся водопадом. На низком столике валялось двадцать газет со всего света. Три недели прошло со дня смерти Розы Джефферсон в Гонконге, а ее имя все еще преобладало в деловых заголовках. Стивен поднял ножницы и вырезал еще одну статью. Он отметил дату и вложил ее в папку, уже полную вырезок.
«Они скоро будут здесь».
Позади него проплыла Юкико. Она уже давно следила за тем, как Стивен лелеял свою мечту, свою навязчивую идею. Пока его мать была жива, он почти никогда не обращался к ней. Теперь, когда она была мертва, он не мог от нее отделаться.
– Ты должна позволять мне маленькие причуды, – сказал Стивен, сосредоточиваясь на своем занятии.
«Это все, о чем он заботился – убрать ее с дороги».
Стивен ни разу не упомянул тех людей, которые отдали свои жизни для того, чтобы умерла Роза. Для него они были просто инструментами. Но Юкико знала каждого из них. Она провела с ними долгие часы, объясняя, что нужно сделать и зачем. Она знала, что каждое ее слово творило вдов, сирот и убитых горем матерей.
В конце концов эти люди выполнили свой долг перед ней и показали свое безмерное уважение к памяти Хисахико Камагучи. Они ушли из жизни с честью. И теперь пришла очередь Стивена доказать свое уважение к ним. Тайнам его прошлого ничто не угрожало. «Глобал Энтерпрайсиз» перешла в руки молодой и неопытной женщины, которая станет легкой добычей. Люди из Японии были на Гавайах. Пришло время, когда Стивен должен отдать то, что создал, и теперь каждый доллар каждого вложения «Пирамид» вернется в Японию, к новым дзайбацу, в будущее.
Стивен поднялся, услышав музыку ветра. Он дотронулся до щеки Юкико.
– Все будет замечательно, – сказал но мягко. – Поверь мне.
Юкико вздрогнула. Что-то должно быть не так, потому что Стивен раньше никогда не трогал ее.