— Это оскорбление общественного доверия. Никто не имеет права узнавать изменение цен раньше установленного срока. — Рик попытался вспомнить соответствующую статью Федерального законодательства, но безуспешно. — Я забираю его с собой, — сказал он и, раскрыв чемоданчик, бросил журнал внутрь. После минутной заминки Роузен произнес:
— Послушайте, офицер, не в наших правилах обращаться к кому бы то ни было с просьбой…
— Я не офицер, — поправил его Рик, — а охотник за премиальными. Он выудил из портфеля тестер Войт-Кампфа, расположился за ближайшим столиком и начал собирать датчик самописца.
— Можете пригласить первого испытуемого, — сообщил он Элдону Роузену, который выглядел еще более осунувшимся, чем в первые секунды знакомства.
— Я бы хотела посмотреть, — сказала Рейчел, усаживаясь рядом. — Я никогда не видела, как проводят тест на эмпатию. Что фиксируют ваши устройства?
— Вот это, — Рик приподнял плоский адгезивный диск с переплетенными проводами,
— фиксирует изменение расширения капилляров. Вам известно, что это простейший рефлекторный ответ, так называемый «стыд» или «краска смущения» — реакция на морально шокирующий вопрос. Она не контролируется силой воли так, как можно управлять электропроводностью почки, дыханием и частотой сердечных сокращений.
— Он показал Рейчел тонкий, как карандаш, цилиндр с лампочкой внутри. — Это регистратор изменения внутриглазного давления. Одновременно с «краской стыда» почти всегда можно зарегистрировать слабое, но уловимое изменение глазного давления…
— Которое не регистрируется у андроидов, — досказала за него Рейчел.
— У них не возникает ответа на раздражающие вопросы. Биологически они существуют. Потенциально — нет.
— Начинайте тест с меня, — сказала Рейчел.
— Почему? — озадаченно спросил Рик. В разговор вступил Элдон Роузен, он хрипло и громко произнес:
— Мы выбрали ее как первого тестируемого. Возможно — она андроид. Мы надеемся, вы уточните это для нас. Он неуклюже опустился в кресло, достал сигарету, закурил и стал рассеянно наблюдать.
Глава 5
Рик прикрепил к щеке Рейчел Роузен адгезивный диск, а в левый глаз направил тонкий луч света. Внешне Рейчел выглядела совершенно спокойно. Устроившись так, чтобы легко считывать показания стрелок двух индикаторов тестера Войт-Кампфа, Рик Декард произнес:
— Я попытаюсь обрисовать несколько жизненных ситуаций, а вы выскажите свое мнение на каждую из них, причем максимально быстро. Учтите, время между вопросом и ответом будет фиксироваться.
— Учту и то, — сказала Рейчел, голос ее прозвучал как бы издалека, — что качество ответов в расчет не пойдет. Ваш тест оценивает лишь реакцию глазных мышц и капиллярное расширение — параметры, которые вы используете в качестве основных показателей. Но я буду отвечать; я хочу пройти через все это… — Она на секунду замолчала. — Приступайте, мистер Декард. Рик, выбрав вопрос номер три, прочитал:
— На день рождения вам дарят бумажник из телячьей кожи. Оба индикатора, проскочив красный регистр, остановились в зеленом, стрелки бешено дернулись, но потом успокоились.
— Я не приму подарка, — ответила Рейчел. — И я сообщу об этом человеке в полицию. Сделав короткую пометку, Рик продолжил, обратившись к восьмому вопросу профильной шкалы Войт-Кампфа:
— Ваш маленький сынишка неожиданно показывает вам свою коллекцию вместе с банкой, в которой умерщвляет насекомых.
— Я отведу его к врачу, — тихо, но твердо ответила Рейчел. Вновь стрелки-близнецы отклонились, но на этот раз не так далеко. Рик отметил это, сделав соответствующую пометку.
— Вы спокойно смотрите ТВ, — продолжил он, — и вдруг замечаете, что по вашему запястью ползет оса.
— Я убью ее, — сказала Рейчел. На этот раз индикаторы остались практически спокойны: лишь слабо и на мгновение дрогнули. Он отметил реакцию и стал осторожно выбирать следующий вопрос.
— Листая журнал, вы наталкиваетесь на цветную развернутую фотографию обнаженной девушки. Он запнулся.
— Это тест на наличие эмпатии, — резко спросила Рейчел, — или на гомосексуальные наклонности? Индикатор никак не отреагировал. Тоща Рик продолжил:
— Вашему мужу нравится фотография. — Стрелки по-прежнему стояли на нуле. — Девушка, — добавил он, — лежит лицом вниз на большом и красивом коврике из медвежьей шкуры. Индикаторы остались неподвижны, и он сказал себе, что это ответная реакция андроида. Она упустила главную деталь вопроса — шкуру мертвого животного. Ее — андроида — мозг сконцентрировался на других фактах.
— Ваш муж прикрепил картинку к стене в своем кабинете, — закончил он вопрос. На сей раз стрелки двинулись с места.
— Никаких сомнений, я не разрешу ему, — ответила Рейчел.
— О'кей, — кивнул Рик. — Тогда подумайте вот над чем. Вы читаете повесть, написанную в далекие времена, еще до войны. Герои повести отправляются осмотреть Рыболовецкий причал Сан-Франциско. Проголодавшись, они заходят в ресторан, где все блюда готовятся из морских продуктов. Один из них заказывает омара, и шеф-повар подает его в сосуде с кипящей водой, и наши герои наблюдают…
— О, Боже! — воскликнула Рейчел, — Какой ужас! Неужели они так и поступали? Это порочно! Вы имеете в виду живого омара? Индикаторы, как и следовало ожидать, не отреагировали. Формально — реакция адекватная. Но симулированная.
— Вы снимаете коттедж в горах, — сказал он. — На территории, все еще покрытой зеленью. Грубые сучковатые сосновые бревна, массивный камин.
— Да, — нетерпеливо кивнула Рейчел.
— По стенам кто-то развесил старинные карты, гравюры, а над камином прикрепил голову оленя, взрослого оленя-самца с крупными рогами. Люди, которые вас окружают, расхваливают внутреннее оформление коттеджа, и вы все вместе восхищаетесь…
— Но только не оленьей головой, — произнесла Рейчел. Индикаторы отметили реакцию, но в пределах зеленого регистра.
— Вы забеременели, — продолжил Рик, — от человека, пообещавшего жениться на вас. Но он бросил вас и сбежал с другой женщиной, вашей лучшей подругой; вы делаете аборт и…
— Я бы никогда не сделала аборта, — ответила Рейчел, — В любом случае невозможно. За это приговаривают к пожизненному заключению, а полиция внимательно следит… На сей раз обе стрелки резво скакнули на красное.
— Откуда вам известно, — с большим интересом спросил Рик, — о трудностях, связанных с проведением аборта?
— Об этом знают все, — ответила Рейчел.
— Звучит так, будто вы говорите на основании собственного опыта. — Он внимательно следил за стрелками, которые вновь значительно отклонились. — Еще вопрос. У вас договоренность с мужчиной о свидании, и он приглашает вас к себе домой. Вы приходите, и он предлагает вам выпить. Вы стоите со стаканом в руке и заглядываете в спальню; она привлекательно обставлена и оформлена изображающими бой быков плакатами, которые вас заинтересовали. Вы входите в спальню, чтобы внимательнее рассмотреть плакаты. Мужчина входит следом за вами, закрывает дверь. Обняв вас, он говорит…
— Что такое плакаты с боем быков? — спросила Рейчел, перебив Рика.
— Рисунки, обычно цветные и больших размеров, изображающие матадора с плащом, быка, старающегося поддеть человека рогами. — Рик был озадачен. — Сколько вам лет? — спросил он. Возможно, ее вопрос вызван возрастом.
— Восемнадцать, — ответила Рейчел, — О'кей! Итак, мужчина прикрывает дверь, обнимает меня. Что он говорит? Рик ответил вопросом на вопрос:
— Вам известно, чем заканчивался бой быков?
— Я думаю, он не заканчивался, пока кто-либо не получал ранения.
— Быка в конце каждого боя обязательно закалывали, — объяснил Рик, внимательно наблюдая за стрелками. Они слегка подрагивали, не более того. Ни одного значительного отклонения.
— Последний вопрос, — сказал Рик. — Двойной. Вы смотрите старое кино по ТВ, снятое до войны. Показывают сцену: банкет в самом разгаре, а гости наслаждаются сырыми устрицами.
— Брр, — передернуло Рейчел; стрелки резко качнулись.
— Основное блюдо за обедом — вареная собака, фаршированная рисом. — Стрелки двинулись и на этот раз, но реакция оказалась много слабее, чем от живых устриц.
— Живые устрицы более противны вам, чем блюдо из вареной собаки? Так оно и есть. Он положил карандаш, выключил свет, снял со щеки Рейчел адгезивную пластинку.