Мне требуется время, чтобы прийти в себя и сфокусировать взгляд на Кенане.
Щека жжётся. Очередная насмешка надо мной.
— Лежи смирно, малышка. Тем более когда я с тобой говорю. Ты ещё не поняла, кто здесь главный?
Стискиваю зубы и снова пытаюсь дёрнуться, но Кенан хватает меня за ногу и не отпускает. Крепко держит. Слишком крепко. Не могу вырваться, хотя пытаюсь, как могу.
Отводит в сторону, раздвигая мои ноги.
И вводит пальцы.
Я ору.
Я реву.
А он только смотрит и улыбается.
— Так-то лучше… — он шевелит. Шевелит пальцами. Вводит глубже. Жёстче. Я снова плачу. Сжимаюсь. Ломаюсь. — На самом деле наёмники должны были убить принца. Я ошибся, признаю: решил, что трёх умирающих с голоду будет достаточно, чтобы расправиться с капризным мальчишкой с замашками героя, который никогда не покидал свой безопасный замок. Но нет худа без добра: благодаря этим недоумкам я узнал о том, что ты с ним. И в следующий раз нанял профессионала, которому удалось выстрелом отравить принца, и следующие несколько дней, я думал, что успешно… Но на этот раз ему не спастись: он придёт за тобой, — мотаю головой. Нет, пожалуйста. Умоляю, Артмаэль, оставайся в замке. Это Кенан пытался тебя убить. Всё это время, с самого начала, его целью был ты, а не я. Пожалуйста, не приходи за мной, не приходи… — И он, наконец, умрёт, как умер его отец. Это будет на твоей совести, Линн: ты станешь соучастницей покушения на принца, — хохочет, глядя на моё искажённое паникой лицо. — Вот увидишь. Своими глазами всё увидишь. Я оставлю тебя в живых, чтобы ты насладилась зрелищем, когда его голова полетит с плеч. Представляешь, он вздумал мне угрожать! Хотел защитить тебя… Это было мило, но глупо. А потом, когда его труп останется гнить здесь, ты вернёшься со мной. Правда, я не дам тебе вернуться к прежней работе: будешь моей личной шлюхой и узнаешь, что такое рабство на самом деле, что значит жить в клетке. Ты больше никогда не увидишь дневной свет, которого тебе так не хватало, малышка… Не стоило бросать мне вызов. Сидела бы тихо и не высовывалась. Я же тебя предупреждал, помнишь? Говорил, где на самом деле твоё место. Но ты не захотела слушать… Смотри, на что мне теперь приходится идти, цветочек… Ты могла бы быть счастлива, если бы слушалась меня и довольствовалась тем, что имеешь…
Чудовище. Хуже всех опасностей, что встретились нам по пути, хуже любых монстров и диких зверей, что могут напасть из самого тёмного уголка мира.
Самое настоящее чудовище, а мы с Артмаэлем его жертвы.
Он чудовище, от которого нам не сбежать.
— Пожалуйста, — беззвучно умоляю я. Мне безумно больно. Его рука выходит из меня, но мою ногу он не отпускает. Он сейчас снова войдёт, но уже не пальцами. Я чувствую его пугающее возбуждение. Вижу по глазам. По зловещей усмешке. Ему нравится иметь власть надо мной, и сейчас я вся принадлежу ему. Я могу это выдержать. Свихнусь, спячу, сломаюсь, умру… что угодно. Лишь бы с Артмаэлем ничего не случилось. — Пожалуйста, не убивай его. Делай… делай со мной что хочешь. Я останусь с тобой. Исполню любые твои желания. Любые. Только не трогай Артмаэля. Не причиняй ему вреда. Оставь его.
Что-то в выражении его лица меняется. Ухмылка становится шире. Блеск в глазах ярче. Предвкушение сильнее. Он счастлив, как ребёнок, разворачивающий подарок. Его смех звучит громче, чем когда-либо.
— Вот уж не думал, что настанет день, когда увижу тебя такой смиренной, цветочек! — он склоняется надо мной. Я чувствую его запах. Этот тошнотворный запах. Он проводит языком по моей шее, и рвотные позывы возвращаются. Я не вытираю его слюну. Всё равно я уже грязная. Его дыхание обжигает ухо. — Умоляй меня, Линн. Умоляй сохранить ему жизнь. На что ты готова пойти, чтобы я его не убивал?
Я вскрикиваю, когда Кенан кусает меня за ухо. Артмаэль иногда прикусывал игриво, это было приятно. Но Кенан даже не пытается быть осторожным.
Я плачу с новой силой.
Мне предстоит провести остаток дней, вспоминая нежные ласки, которые я больше никогда не почувствую.
— Всё. Я сделаю всё что угодно, только умоляю…
— Всё что угодно… — Кенан смакует эти слова на языке. Улыбается. Снова облизывает своим противным змеиным языком мою шею. Спускается к ключице. Втягивает ртом сосок. Кусает. Я кричу, а он смеётся. — Какое соблазнительное предложение… Жаль, что смерть принца не зависит от меня.
Резко вдыхаю. Есть кто-то ещё. Кто-то, кто пытается покончить с Артмаэлем…
Жак. Трон. Корона.
У меня нет времени на раздумья. Рука, сжавшая моё лицо сильнее, чем когда-либо, не оставляет шанса думать о чём-либо другом. Его пальцы касаются моих губ.