— Возможно, сначала да, но в конце сказал, что ты похожа на мою маму и что мне нельзя тебя отпускать. И я не отпущу.
То есть даже его отец верил, что у нас есть будущее.
Вздыхаю.
Кажется, мой эгоизм победил.
— Тогда я рада.
Артмаэль вздрагивает, не ожидав такого ответа. Он смотрит меня, недоумённо нахмурившись, и не понимает, как это трактовать.
— Рада?
Не могу не улыбнуться, глядя на его растерянность.
— Корабль был моим не первым желанием. Сначала я попросила короля Дионы, чтобы он отказался выдавать свою дочь за тебя… Мне не хотелось идти против воли твоего отца.
Принц приоткрывает рот от удивления. В его глазах появляется весёлый блеск, несмотря на общую грусть.
— Не знай тебя, я бы решил, что ты приревновала к Иви Дионской.
Ох, ну конечно я ревновала, но никогда не признаюсь в этом вслух. К тому же сейчас это уже неважно, поэтому я просто пожимаю плечами.
— В отличие от тебя, король сразу понял: у принца Сильфоса уже есть другие обязательства.
Я наблюдаю за его реакцией, пока он медленно осознаёт смысл моих слов. Сначала было полное непонимание. Затем шок. После этого волнение. На губах появляется нерешительная улыбка, он сильнее сжимает мои ладони. Меня это не пугает, но смущает немного.
И, наконец, его глаза сияют от счастья.
— Кажется, я неправильно тебя понял…
Ой, да неправда. Всё он прекрасно понял. Просто хочет услышать от меня прямое подтверждение. Я чувствую, как горят мои щёки, вопреки моему желанию.
Сейчас или никогда. Либо мы дадим друг другу шанс, либо навсегда оставим попытки.
— Я всё ещё собираюсь уехать. Не могу не попытаться, особенно после… всего, что произошло. Я должна это сделать. Ради себя. И… мне нужно уехать на какое-то время, чтобы забыть. Побыть немного одной. Стать сильнее, восстановить веру в собственные силы. Поверить, что я способна добиться чего-то в жизни. Доказать самой себе, что… я заслуживаю тебя и места рядом с тобой. Мне важно приносить пользу, в том числе королевству, а не просто быть красивой женщиной при муже, которая только мило улыбается и рожает наследников. Я всё ещё хочу стать торговкой. Успешной. Великой. И мне нужно доказать самой себе, что я всё могу. Ты ведь сам сбежал из замка, чтобы показать отцу, на что ты способен… И мне тоже это нужно, только убедить я должна не кого-то, а саму себя. Но… — сглатываю. Слова застревают в горле, но я беру себя в руки, чтобы попросить о том, на что не имею права. — Если ты готов меня подождать…
Он слушает меня предельно внимательно и, кажется, не дышит при этом.
И хотя я считаю, что сказала достаточно, он настаивает на том, чтобы я договорила:
— То?..
Краснею.
— Ты знаешь, что я хочу сказать.
— Да, и надеюсь, что мне не придётся ползать на коленях, чтобы услышать это из твоих уст, Линн.
Это просто смешно. Как будто его можно заставить ползать на коленях. Тем более, учитывая, какой он гордый.
— На это могут уйти годы, — предупреждаю я. — Даже не могут, а уйдут. Я вернусь нескоро. Не знаю, когда точно. Ты сказал, что я должна стать лучшей из всех, а это займёт время.
— Я просплю сто лет, если так время пролетит быстрее, — торопливо заверяет он.
Сомневаюсь, что можно покраснеть ещё сильнее, чем я уже.
— Ну, Хасан сказал мне, что в сказке про принцессу, ждущую своего принца, мы можем поменяться ролями, но лично я не думаю, что стоит так серьёзно относиться к традициям…
Но он прерывает меня. Не словами, а поступком.
Он опускается на одно колено.
Он реально это делает.
С округлившимися глазами я открываю рот, но не могу выдавить ни слова.
Он смотрит на меня снизу вверх, его щёки тоже покрываются румянцем. Он продолжает держать меня за руку, а свободную ладонь кладёт на своё сердце.
— Линн, послушай меня, и советую сделать это внимательно, потому что вряд ли я когда-нибудь решусь всё это повторить. Пускай я не лучший из мужчин. Пускай у меня тысяча недостатков и одно достоинство. Пускай… я самовлюблённый и тщеславный, и часто ворчу. Пускай я часто ошибаюсь и упорствую в своих заблуждениях. Возможно, если ты останешься со мной, то я буду бесить тебя каждый день до конца жизни. И вполне может оказаться так, что в итоге это я недостоин такой, как ты. Но я люблю тебя. И я уверен, что никто — ни в этом королевстве, ни в соседнем, ни за морями — не сможет полюбить тебя сильнее, чем я, — Артмаэль улыбается, нервно и смущённо. И почему-то эта улыбка мне кажется самой прекрасной из всех. — У меня нет всего золота Маравильи, и уж точно я не смогу его собрать, так что могу предложить только то, что есть. Тем не менее, я спрашиваю тебя — и мне неважно, сколько пройдёт времени: месяцы, годы или десятилетия… Ты выйдешь за меня?