— Довольно грязно. Как ты считаешь?
— Это еще мягко сказано, — улыбнулась наконец Эван, взъерошив его темные курчавые волосы. — Не превратить ли нам его в чудо?
— Как? — безо всякого энтузиазма спросил Кэл.
— Видишь эту метлу?
Сын ушел с метлой в холл, а Эван оценивающе взглянула на захламленное помещение, решив, что в следующую зарплату нужно будет купить краску и занавески, но потратить ровно столько, сколько потребуется на то, чтобы дом выглядел сносно, и ни цента больше. Сначала необходимо заплатить за обучение.
— Настоящая свалка. — Стюарт с отвращением смотрел вокруг. — Здесь невозможно жить. Попросту опасно. — Он попробовал ногой пол и грозно нахмурился, когда старые доски заскрипели, прогнувшись под его тяжестью.
Если неожиданное появление хозяина удивило Эван, то сейчас она испугалась. Линк пришел, чтобы отослать их обратно. Нет, он не может. Она ему не позволит.
— Собирайте вещи и…
— Здесь совсем не плохо. В самом деле. Мы с Кэлом все укрепим…
— Вы меня слышали, поэтому собирайтесь. Я не могу рисковать.
— Мы заключили соглашение, мистер Стюарт. Этот дом… свободен… целый год… если я… — лепетала она. — О, я предприму законные действия, если вы посмеете выгнать нас отсюда.
— Я уже сказал…
— Мам, это подойдет? — Кэл вошел в комнату, неся испорченный плетеный стол, но замер на месте, когда увидел незнакомца, свирепо глядящего на его мать.
— Кэл, это мистер Стюарт, хозяин… э… поместья.
Мальчик вытянулся во весь свой рост, настороженно глядя на Л инка.
— Это ваш сын?
Готовясь к неизбежному вопросу, Эван только молча кивнула. Она ненавидела подобные вопросы не из-за себя, а из-за сына.
— Сколько ему лет? — Линк оценивающе посмотрел на темные курчавые волосы, стройную фигуру, миловидное юное лицо, обещавшее со временем зрелую мужскую красоту.
— Шестнадцать.
Многие, разумеется, проявили бы деликатность, только не Линк Стюарт.
— А сколько же тогда нам?
Эван не медлила с ответом. Но если он продолжит задавать ей вопросы личного характера, то получит удар метлой.
— Тридцать.
Без сомнения Линк произвел в уме несложный подсчет, однако не подал виду.
— Собирайте вещи, — сказал он и поднял руку, когда Эван хотела запротестовать. — Я вас не гоню. Просто несколько дней вы поживете в особняке, пока этот свинарник приведут в приличное состояние.
— О, тогда… Хорошо. Вы очень любезны, мистер Стюарт.
— Линк, — сердито поправил тот.
— Вы очень добры, Линк, но нам с Кэлом здесь нравится. Правда, дорогой?
Мальчик кивнул, хотя по его виду можно было догадаться, что он предпочел бы ночевать голым в лесу, чем идти куда-то с человеком, стоящим перед ним.
— Не добрый, а практичный. К сожалению, мои усилия были пока направлены исключительно на особняк. Непростительная небрежность. А поскольку вы твердо намерены жить в этой лачуге, то здесь необходимо сделать ремонт. Поэтому окажите мне любезность, соберите нужные вещи, и я провожу вас в особняк. Там вы останетесь до тех пор, пока коттедж не будет готов. Если вас это не устраивает, могу предложить ближайшую гостиницу с тараканами.
Эван сердито кусала нижнюю губу. Несносный, грубый тиран.
— Ну? Вы идете или нет?
— И сколько нужно времени? — Плоха ли, хороша ли, но ветхая лачуга стала ее домом, и она не собиралась от нее отказываться.
— Времени для чего?
— Сколько потребуется времени, чтобы я смогла переехать сюда?
— Недели три. Возможно, месяц. Или две недели, если повезет. Это вас устраивает, мисс Норт?
— Хорошо. Две недели. Кэл, не мог бы ты принести мой чемодан и свою спортивную сумку? Возьмем только необходимые вещи.
Эван посмотрела на высокого человека у двери, нетерпеливо постукивающего пальцами по бедру.
— Итак, мы в вашем распоряжении, Линк… на две недели.
Особняк походил на поле битвы, где развернули активные действия маляры, драпировщики, сборщики, настильщики ковров. Это был сумасшедший дом. «К чему такая спешка?» — думала Эван, глядя на хозяина, который выглядел еще более угрюмым и сердитым.
— Мод, — крикнул он в сторону лестницы, ведущей на второй этаж, где, видимо, находились спальни.
Над перилами балкона тут же показалась голова.
— О, это вы, Линкольн. Одну минуту, я только помогу Дженни одеться, мы уже спускаемся.
Вскоре обе сошли вниз, громко смеясь какой-то своей шутке. Мод оказалась довольно красивой женщиной, в которой сразу угадывались доброта и сердечность. Ее возраст трудно было определить. По прическе ей можно было дать шестьдесят, по состоянию кожи — сорок, по улыбке, предназначавшейся Линку, — шестнадцать, а ее необыкновенные глаза вообще не имели возраста.