Король наблюдает, поворачивая голову вслед за моим движением, когда я обхожу его, чтобы положить бусины в огонь. Когда огонь разожжен, я устраиваюсь в кресле рядом с ним и аккуратно заправляю мех под ноги. С чего мне начать?
— Мы были друзьями с самого начала. В мою работу входило показать ему окрестности дворца. Мы проводили много времени вместе, больше, чем от нас требовалось. Мы сблизились, — я пожимаю плечами.
— Делая что? — кричит Король Джован.
— Вам не нужно орать, — я делаю замечание.
— Я не кричал, — он сердится, его голова запрокидывается назад и ударяется о каменную колонну позади него.
Закатив глаза, я забавляюсь этим.
— Для начала мы отправлялись на прогулки. Порой в деревню или к старому озеру, но чаще мы просто гуляли по внешнему лугу, окружающему дворец. Он говорил о Гласиуме: людях, животных, холоде. А я помогала ему понять Осолис.
Король совершенно неподвижен, восторженно внимая каждому слову. Я понимаю, что на самом деле он просто хочет услышать о своём брате и о том, что он делал незадолго до своей смерти.
— В Осолисе все очень сдержанные. Кедрик был как… глоток свежего воздуха, после того как надышишься дымом. Я быстро узнала об его честности и добром сердце, — я улыбаюсь. — Мне потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть к его смелым вопросам, но они стали одной из моих любимых вещей в нём.
Я хихикаю над одним воспоминанием и решаю поделиться им с Королем.
— Хотя иногда он доставлял мне этим неприятности. Однажды мы были в столовой, и он случайно назвал меня Линой. Я думала, что точно буду…
Мои глаза расширились от слов, которые я чуть было не произнесла. Должно быть, я всё ещё в полусне. Я тороплюсь продолжить.
— Это было очень скандально. Я уверенна, двор будет судачить об этом годами.
Я неловко пожимаю правым плечом и подтягиваю мех, когда он сползает вниз.
Улыбаясь, я вспоминаю, в какой ярости я была на Кедрика. Сейчас это кажется такой мелочью.
— В тот момент я была так зла на него. Но злиться на Кедрика за то, что он высказывает всё, что у него на уме, всё равно, что злиться на снег за то, что он холодный.
Я тихонько смеюсь и слышу, как мне вторит Король.
— Он часто говорил о вас с Ашоном, — говорю я и немного ковыряю огонь, хотя он не требует внимания.
— Что он говорил обо мне? — спрашивает Король, покидая сиденье и, спотыкаясь, направляясь ко мне, только чтобы тяжело упасть и растянуться перед огнём.
Интересно, часто ли он бывает таким и известно ли ассамблее о его расстройстве?
Я улыбаюсь, радуясь тому, что Кедрик рассказал о нём.
— Он говорил, что вы были его лучшим другом, его советником. Что в последние годы вы также стали его отцом.
Я говорю, отвернув голову, чтобы дать ему немного личного пространства, когда Король замирает при моих словах.
Огонь вспыхивает и потрескивает.
— Они сказали мне, что мой брат любил тебя. А ты любила его? — мягко спрашивает он.
— Да, — говорю я, моё сердце больно сжимается.
Это то, что мучило меня после смерти Кедрика.
— Я никогда не говорила ему, — признаюсь я.
Я обвожу рукой комнату.
— Солати — более консервативная раса, чем ваша. Мне было стыдно сказать ему об этом, — я сжимаю оба кулака, левый ещё не полностью. — Я горько сожалею об этом. Я надеюсь, он знал, что я любила его. Что я всё ещё люблю его.
— Мой брат всегда был уверен в себе с женщинами. Ему и в голову бы не пришло, что ты можешь чувствовать иначе, — говорит Король.
Я морщу лоб на его комментарий, гадая, что он имел в виду. Кедрик никогда не казался мне таким. Он был уверен в себе, но я никогда не считала его высокомерным.
— Он любил тебя, несмотря ни на что, — Король встаёт на нетвердые ноги. — Что за дурак! Влюбиться в Принцессу. Не знаю, о чём он думал.
Он, пошатываясь, подходит к кровати и с размаху бьёт кулаком по одной из каменных колонн, окружающих её. Мои глаза распахиваются от его внезапной ярости. Я встаю, схватившись за мех.
— Ты можешь быть беременна? — спрашивает он, поворачиваясь обратно.
Я задыхаюсь от его грубости.
— Это не ваше дело! — говорю я.
Король делает шаг ко мне. Я колеблюсь, неуверенная, что делать.
— Не стыдись. Мой брат никогда не стеснялся показывать свою привязанность к представительницам слабого пола.
Я снова вздыхаю. Почему он говорит такие вещи?
Я не думала, что Кедрик был с другими женщинами до меня. Но он прав, я видела достаточно откровенных прикосновений в обеденном зале, чтобы понять, что Гласиум очень отличается в этом отношении. Моё сердце замирает. Любовь, которую я испытывала к Кедрику, как-то потускнела.